Не так давно, стоя за прилавком и проверяя ценники на книгах, которые я недавно выкупил у одного человека неподалеку от портового городка Герван, я вдруг почувствовал, как в воздухе явственно запахло сероводородом. В магазине в тот момент был всего один покупатель – пожилой мужчина в свободных бежевых брюках, натянутых до самой груди, и паре коричневых кроксов. Он неторопливо пошел прочь от меня с простодушной улыбкой на лице. Мы оба знали, что он повинен в случившемся, но, судя по его ухмылке, подозреваю, что его переполняла гордость, а не напускное сожаление. В глубине души мне даже захотелось выразить ему уважение за подобную дерзость.

Быть может, из всех перечисленных в этой книге категорий людей странника недовольного меньше всего хочется увидеть в магазине. Несносность покупателя, принадлежащего к любому другому виду, можно смело умножать на два, если окажется, что наряду со всеми остальными недостатками он к тому же любит выражать недовольство. Едва представитель данного вида покинул чрево матери, на лице у него уже отразилось неодобрение и возмущение. Если бы в момент рождения он умел говорить, то, безо всяких сомнений, сказал бы пару ласковых и принимающему роды врачу, и медсестрам, и акушерке, и санитаркам. А заодно архитектору и строителям роддома. Странник недовольный в чем угодно найдет недостатки, свое негодование он демонстрирует, без конца качая головой и неодобрительно цокая языком. Это своего рода брачный зов, вот только вряд ли хоть одно живое существо в здравом уме на него откликнется. Подобно некоторым видам, принадлежащим к типу Эксперт, странник недовольный намеренно ищет повод для разочарования. Он не испытывает ни малейшего желания рассказывать друзьям (также принадлежащим к данному виду) о хорошем качестве сервиса, приятном ужине или чистой уборной. Совсем наоборот. Если бы не длинный список поводов для причитаний, этот любитель побрюзжать не смог бы отыскать темы для разговора. Я предпочитаю думать, что как владелец книжного магазина оказываю одолжение представителям данного вида, сообщая им, что у нас в наличии нет книги, которую они ищут (даже если таковая имеется), или умышленно игнорируя их просьбу помочь, пока они в третий раз не гавкнут «извините!» с таким возмущением, что их можно услышать даже на другой стороне улицы. Цены также служат благодатной почвой для их негодования. По их мнению, любая, даже самая дешевая, книга – «сущая обдираловка». Что касается политических предпочтений, они разделяют взгляды консерваторов и убеждены, что Daily Mail[23] слишком отклонилась влево.

Не будет преувеличением сказать, что есть лишь один способ удовлетворить такого посетителя – нужно его разочаровать. Это не только невероятно просто, но и чрезвычайно весело. В редких случаях, когда одному из них случается заглянуть в магазин, чтобы продать ненужные книги (среди них нечасто попадаются заядлые читатели), он ни за что не согласится на предложение книготорговца, каким бы щедрым оно ни было, и уйдет, хлопнув дверью и яростно бросив напоследок: «Уж лучше я отдам их на благотворительность, чем соглашусь на такие условия!» Эта емкая фраза отлично передает всю суть странника недовольного: этот человек настолько твердо убежден в том, что все на свете сговорились против него, что он скорее не получит ни гроша за свое никому не нужное собрание сочинений Джеффри Арчера, чем согласится на те двадцать фунтов, которые книготорговец предлагает ему, между нами говоря, исключительно из чувства излишней жалости.

Я глубоко убежден, что, поскольку все мы произошли от общего предка, генеалогия – предмет не слишком занимательный, да и не слишком важный. Допустим, ваш прапрадед получил шальную пулю в зад в битве при Ипре – и что с того? Вот если бы он изобрел лекарство от лептоспироза или доказал Великую теорему Ферма, тогда история позаботилась бы о том, чтобы ему было отведено в ней достойное место. Однако в большинстве своем мы проживаем довольно непримечательную жизнь, и, хотя приятно думать, что наши прародители вершили великие дела, на самом деле это далеко не всегда так. Семейное древо – вовсе не повод испытывать чувство гордости. У человека, посадившего настоящее дерево, оснований на то куда больше.

Судя по моему опыту работы в магазине, люди, изучающие собственную родословную, обычно преследуют цель что-то доказать – как правило, что-нибудь пустяковое. Но ведь десять поколений – это триста лет. За три века кто-нибудь да успел завести роман с дворецким или с горничной. Кто-нибудь да нагадил в ваш генофонд, какой бы кристально чистой ни казалась вам ваша родословная.

Их предки четыре поколения назад переехали из шотландской глубинки в американскую, но, несмотря на этот досадный факт, они по-прежнему умудряются считать себя шотландцами. Или того хуже – «скоттами». Наведавшись в магазин, они часто озвучивают свой вопрос с оттенком властного превосходства в голосе: «Где у вас находится собрание книг о клане?..» (далее следует некая шотландская фамилия). Будто бы тысячи книг написаны об их подвергшемся испытаниям роде, члены которого на протяжении десятков поколений отчаянно боролись за выживание, питаясь закопанными подгнившими тушками олушей на архипелаге Сент-Килда или на другом скалистом утесе, затерянном в море вдали от шотландского побережья. Должен отметить, подобные истории весьма захватывающи – я даже готов признать, что искренне потрясен мыслью о том, как кому-то вообще удавалось существовать на этом испещренном острыми скалами участке суши, непонятно как возникшем посреди Атлантики, будто какое-то жестокое божество швырнуло его туда с одной-единственной целью – подвергнуть мучениям его обитателей. И все же, если бы с ним была связана история моего собственного семейства, полагаю, я бы с большой охотой пустил корни на новой земле вместо того, чтобы цепляться за истощенную почву прошлого.

Примечательно, что огромное множество посетителей родом вовсе не с островов Сент-Килда: их предки принадлежали к числу маргиналов, столкнувшихся с необходимостью отправиться за океан после огораживаний, проводившихся как в нагорной, так и в низинной Шотландии (мой друг Эндрю Касселл написал превосходную книгу о «расчистках» в низинной части страны, которые часто обходят вниманием). Я почти уверен: единственное, что ищет такой посетитель, так это доказательства того, что на самом деле он – вождь своего клана, а значит, поросшие мхом руины в графстве Аргайл принадлежат ему по праву рождения, хотя в действительности совершенно очевидно, что его прапрапрапрадед был вовсе не лэрдом[24], а скорее его слугой, подметавшим в уборной. И все же так трогательно, что эти люди чувствуют столь тесную связь с землей, на которой пять поколений назад родились их предки. С землей, хозяева которой относились к их прадедам с таким пренебрежением, что, когда перед ними встал выбор – оставаться на насиженных местах или же решиться на смертельно опасное путешествие через Атлантику и отправиться навстречу неизвестности, они предпочли последнее.