Улыбающийся Севастьянов пришел, держа в руках большой конверт из темной бумаги — в такую при Советском Союзе заворачивали в магазинах покупки.

— Что там? Фотографии? — оживился Миша.

— Еще какие! — Севастьянов извлек из конверта крупноформатные фото и протянул их Мише.

Миша остолбенел — на фотографиях была запечатлена расправа. Амбалы Молнии убивали старика и пожилую женщину. Это компромат так компромат!

— Откуда? — спросил Миша.

— Оперативная информация.

— Я возьму их?

— Конечно!

Миша вздохнул с облегчением — уже какой-то прогресс в деле Молнии.

— Спасибо, Саша!

— Ага! Очнись! Дам я тебе их, как же!

— Саша!

— И не мечтай! — Севастьянов был непреклонен.

— Саша, тут же убийство!

— Не слепой!

— Мы этих уродов враз!..

— Хрен ты их возьмешь. Ты — мент, мы — ФСБ. У нас свои цели. Еще не пришло время давить Оргункова.

— Я тебе объясню ситуацию. Эти фотографии могут, самое малое, половину банды накрыть.

— За что? Ну, возьмете, но только за соучастие. Убивал-то один — Хорьков, он же Степа Хорек. Вот старика зарубил, а вот женщину пару раз тюкнул — по плечу и по голове.

— Когда это случилось и где?

— Два часа назад. В Боровлянке.

Миша побледнел. Это же расправились с родителями Стекловой! Он ошарашенно перебирал фотографии, запоминая всех участников расправы, и покорно вернул фото Севастьянову. Бандиты нашли адрес без его помощи. А он-то думал, что они будут ждать вестей и не решатся действовать в обход его! Еще один прокол.

— Саня, мне надо ехать.

Миша связался с Асей, сообщил о виденном на фотографиях. Та приказала дожидаться ее в условленном месте — в летнем кафе у городского парка. Там всегда было многолюдно, и их обмен информацией не мог привлечь внимания.

Глядя на свой айфон, Миша подумал секунду и набрал номер Рэда Пятачины. Рэд взревел раненым вепрем:

— Ты умер там?! Без тебя уже адрес Стекловой нашли. Давай, кати на виллу, разговор к тебе есть!

— Какой разговор?

— Узнаешь.

— Сейчас не могу. У меня встреча.

— Плевать я хотел на твои встречи.

— Подождешь. — Миша прервал соединение. Ишь, разорался, кабан. Им только дай слабину — в рог скрутят. Только так — зуб за зуб, око за око! Когда они видят, что ты их не боишься, перестают борзеть.

У Миши мелькнула мысль, что Рэд так срочно желал его видеть из-за поездки в Боровлянку — вдруг кто-то мог засечь его там, но, не желая мучить себя преждевременными страхами, решил, что узнает обо всем на месте в логове бандитов. Умирать так умирать! Что делать — работа такая! Он полицейский, и это гордое звание подразумевает самопожертвование ради торжества закона! А пока он поведает Асе о расправе над родителями Стекловой и укажет тех, кого следовало брать в ежовые рукавицы и выбивать правду — рыло у них замаранное, сознаются! Хотя Миша был противником таких методов.

Припарковав «тойоту» под деревом, он направился к ярко-красным зонтикам кафе. Многие пластиковые столики пустовали. Он купил у барменши в синем переднике, скучавшей за витриной-холодильником, большую бутылку колы и два пластиковых стаканчика. Усевшись за крайний столик, тот, что ближе к чугунному ажурному забору парка, вскрыл бутылку, налил себе напитка и с жадностью осушил первый стаканчик. Снова наполнил хрупкую тару, но второй раз выпить уже не успел — Ася, улыбающаяся и живописная в своем летнем платье, присела на свободный стул. Она кокетливо закинула ногу на ногу, оголив коленку.

— Колись, любовник, кого можно вязать?

— Что так сразу? Колу будешь?

— Налей. Хотя кола вредна для здоровья.

— Тебе уже ничто не поможет.

— Это точно. Одна надежда — на тебя. Наливай.

— Я чувствовал, что ты жаждешь.

— Сначала назови фамилии, остальное — потом.

— Ася, ты совсем не романтичная особа.

— Ближе к делу. — Ася выпила колу, огляделась, показала быстренько Мише кулак. — Выкладывай, что знаешь. Я тороплюсь.

— Я тоже тороплюсь, а вот сижу и разговариваю с тобой.

— Ты вызвал меня, чтобы поиздеваться?

— Решил потешиться. Я скучаю. Ты ведь моя любимая, а видимся мы лишь мимолетно. — Миша погладил Асю по руке.

Ася усмехнулась:

— Вон ты о чем! Меня добиваешься? А я уж думала, ты обжился там, рядом с Молнией, ориентацию потерял…

— Стерва ты, Аська… Ладно, перейдем к делу, раз любви не получилось. Убил родителей жены Стеклова Степа Хорек. С ним были Васька, Ежик, Болт, Даулет и Рыженький.

Ася заскучала, отвернулась. Миша ждал, что она скажет.

— Что молчишь? — спросил он.

— Жалко стариков. Велела же операм ехать в Боровлянку, так они, бычары, пока протелились…

— Какие же они бычары, если телятся? Они телки!

— Совсем не смешно. Они бычары… Понятно? А мне не нравится работать вместе с такими! Ни поручить ничего нельзя, ни доверить важного…

— Я не такой! — с готовностью отозвался Миша.

— Время покажет… Ты вызнай у наших подопечных, куда они жену Стеклова подевали. Червей, наверное, уже кормит в ближнем лесочке.

Миша благоразумно умолчал о своем благородном поступке — он попозже скажет Асе, что бандиты найти Стеклову не смогли, — и все.

— Узнаю, — сказал он, потупившись.

— Вот и молодец. А этих мы сегодня повяжем. Ладно, Мишенька, бывай. Дел невпроворот. Про Стеклову что узнаешь, сразу оповести.

Ася ушла. Миша посмотрел на свои наручные часы — надо торопиться, а то Рэд его живьем сожрет, и поехал на виллу Оргункова — короля беспредельщиков.

«Тойота» медленно въехала в ворота виллы. Уже смеркалось. Миша посмотрел на застывших истуканами охранников в камуфляже. Машина подкатила к зданию. Здесь было пустынно. Он вышел на улицу. Вокруг никого не было. Он вздохнул — интересно, что его ждало впереди, буквально через несколько минут? Оправив ремень на брюках, Миша пошел внутрь дома. В холле тоже было безлюдно: мебель, кадки с пальмами, гравюры на стенах, несколько бронзовых скульптур.

Миша вышел через стеклянные двери во внутренний двор. Бассейн освещали разноцветные фонари. В их свете сразу почувствовалось, что ранние сумерки сгущаются.

Навстречу Мише выбежал свирепый ротвейлер. Миша замер. Но собака, обнюхав его ноги, тут же убежала.