Услышав, что где-то в зарослях хвощей говорили мужчины, он пошел на голоса.

На низких раскладных стульчиках, за перевернутым деревянным бочонком, сидели распаренные, одетые только в длинные шорты Оргунков и Рэд Пятачина. Обернувшись на его шаги, они увидели Мишу и заулыбались. Хороший знак — сегодня убивать не будут.

— Это я, — просто сказал Миша.

— Пиво будешь? — поинтересовался Молния.

— Можно.

— Где тебя носило весь день? Мои парни ждали, ждали твоего звонка, потом плюнули, влезли в квартиру Стекляшки, перерыли там все и нашли адрес стариков его жены. А где ей еще таиться? Только у своих стариков! Понял, как у меня мысль работает? Как у Шерлока Холмса! — Рэд нисколько не злился на Мишу за его «непрозрачность». А во время телефонного разговора был таким свирепым!

— Не наследили там? — спросил с усмешкой Миша. Теперь он чувствовал себя уверенно. Разговор с фээсбэшником Севастьяновым породил в нем уверенность в своем превосходстве над бандитской мозговой элитой, а нынешнее поведение Пятака уверило его в этом окончательно. Он понял, что ведет игру, и этот матч — его!

— Нет.

— А у стариков наследили. — Миша не смог скрыть своего торжества. В голосе, против его воли, что-то дрогнуло.

— Уже знаешь. — Пятачина усмехнулся.

— От Аси. Оставили много пальчиков, и их сейчас сличают с оттисками в картотеке. Есть подозрение на ваших.

— Не с твоей подсказки? — съязвил Рэд.

Миша наигранно возмутился, хмыкнул:

— Я от Аси узнал о гибели стариков, она же сказала, что, по одной из версий, виноваты ваши люди.

Миша присел на свободный раскладной стульчик, взял стакан пива, отхлебнув, перевел разговор на другое:

— Молния, зачем вы мне жука всунули?

— Жука? — Молния удивился, но не смог выдержать театральной паузы и выдал себя детским смешком.

— Жука! — возмущенно повторил Миша. — Я же не первый день живу! Думали, словно лох, буду кататься под колпаком?

— Гарик у нас любит играть в разведчиков. — Молния улыбался, но в глазах его Миша разглядел злость. Не понравилось варнаку, что его выставили дурачком. Он тоже перевел разговор:

— Ты говорил со своей лярвой насчет Стеклова?

— Нет.

— Почему?

— Это глупо.

— Но-но, сбавь обороты, — грозно сдвинул брови Рэд Пятачина. — Знай свое место. Делай, что прикажут, — будешь жить…

— Хорошо жить, — поправил Голубая Молния. — Просто замечательно.

Миша отхлебнул пиво, слизнул пену с верхней губы. Варнаки на него давили, но таковым являлся их стиль общения — обычное дело.

— На кого из наших хотят стариков повесить? — спросил Рэд.

— Не знаю, — солгал Миша. — Пока не знаю. Но скоро узнаю.

— Будет информация — звони сразу. Сразу! А не как сегодня.

— Жену Стеклова взяли? — стараясь не выдать заинтересованности, осторожно спросил Миша, тут же глотком пива заглушив хрип в голосе.

— Нет, — глядя в сторону, отозвался Рэд. — Сбежать успела, стерва.

— А стариков кто убил?

— Ты что выспрашиваешь, как на допросе? Больно любопытный. Меньше будешь знать ненужного — лучше будешь спать.

— Я просто. — Миша потупился и стал пить пиво.

Молния молчал. Рэд пил пиво мелкими глотками, смакуя. Вокруг вилась назойливая мошкара, но особо не донимала.

— Рэд, ты зачем меня вызвал? — нарушил тишину Миша. — Можно было по телефону переговорить о такой чепухе.

— Сильно занятой? — усмехнулся Рэд. — Есть мысль насчет Стекляшки. Мы не можем оставить безнаказанным убийство нашего человека. Скажи своей лярве, пусть вызнает у пидора, куда жену спрятал. И пусть скажет ему, что стариков укокошили.

— Если она ему про стариков скажет, он про жену ей ни слова не выдаст.

— Ее дело, как она повернет, — раздраженно заявил Молния. — Пусть сначала вызнает про жену, а потом расскажет про стариков. Он должен мучиться. Терзаться… Эта стерва у меня проклянет ту минуту, когда только подумала о мести Пашке Хрену! — Молния сжал толстый кулак и хрястнул им по бочонку.

Он кивнул Рэду. Тот полез в карман своих шорт, вытащил согнутую пополам, перетянутую резинкой пачку пятитысячных, содрал резинку, отсчитал двадцать штук, бросил на бочонок.

— Это ей. Сотка.

Миша молча деловито забрал деньги.

— Все, иди трудись.

— С этой суммы я могу себе взять немного? Молния ухмыльнулся: вопрос Миши ему понравился — значит, за деньги из него можно веревки вить. У каждого человека есть слабое место. По Мишиной легенде, его слабым местом была алчность, и сейчас он это мастерски продемонстрировал.

— Это вы сами там решайте, сколько кому. Главное — быстро выполнить приказ.

— Понял, шеф!

Молния заржал хриплым, добрым смехом:

— Хе-ху-хр-хм! Ше-еф! Иди уже!

С виллы Миша прямиком поехал на свою холостяцкую квартиру — спать хотелось сверх всяких сил, видимо от огромного нервного напряжения…

Утром Ася, сердитая, сидела за своим кухонным столом и пила крепкий сладкий чай с молоком. Из еды были сухие бублики. Не просто сухие, а суперпересушенные. Она эти сушки покупала почти полгода назад. Занятие оперативно-следственной деятельностью часто дает поразительные результаты, например, отсутствие продуктов в доме — все занятость проклятая, некогда в магазин забежать. Или, возможно, всему виной личная взбалмошность, и профессия тут ни при чем. Как бы там ни было, сухие бублики на завтрак настроения не прибавляли, скорее наоборот.

Из сумочки, лежащей в прихожей, раздалась трель сотового телефона. Ася с готовностью пошла на звонок. Она ждала важную информацию.

— Алло. Слушаю. Да, я. Ну а кто еще, если на мой сотовый звонишь?.. Взяли всех? Нет? Плохо!.. Да. Ладно, выезжаю.

Ее настроение от полученного известия о том, что взяли всех бандитов, принимавших участие в убийстве родителей Стекловых, кроме Степана Хорова, по кличке Хорек, не улучшилось. Всю шумную бригаду на «харлеях» блокировали посреди улицы и, заковав в наручники, вывезли на спецтранспорте сразу в следственный изолятор — так оно надежнее. Хорек мог хорониться на вилле Голубой Молнии, но, чтобы туда проникнуть с обыском, требовалось решение прокурора, а тот его дать не мог — улик не было, только одни домыслы.

Даже подельников Хорова — Сашу Рыженького, Дмитрия Ежика, Василия Болтаева (Болта) и Даулета Амреева (Казаха) — взяли лишь за нарушение общественного порядка — слишком громко газовали, все без шлемов и так далее… В убийстве они еще только должны были сознаться… Иными словами, пока задержание являлось форменным полицейским беспределом, за который в случае неудачи операции головы могли полететь ой как легко!