Тошик ощутил себя крохотным насекомым на огромной, бескрайней земле. Будто он полз по линейке, от одного деления до другого, не зная, что конец этой линейки давно сокрыт в воде, и ничего Тошика не ждёт в финале, кроме волн с барашками, гальки и мусора под ногами.

Но если мамино волшебство сработает, размышлял он, то из мусора можно будет соорудить плот и уплыть куда подальше, за тридевять земель.

Тошик набрал скорость. Автомобиль затрясло на камнях, потому что дорога тут была неасфальтированная. Ещё через несколько минут из-за низких разлапистых деревьев показался и вырос до неба старый дом. Тот самый – Омертвевший. Он был в ужасном состоянии: облезлый, прогнивший, с облупившейся штукатурной облицовкой, с заколоченными окнами. Крыша дома оказалась скошена и навалилась на правую округлую сторону, точно соломенная шляпа лихого пугала. Зато тянулась к небу, вопреки законам физики, метров на десять длинная печная труба.

Тошик смотрел на дом, как завороженный. Вокруг длинной гнутой во многих местах трубы кружились чайки.

Дорога кончилась внезапно – вырос знак «кирпич», а сразу за ним оказалась стена из травы, камыша и кустарника, похожего на высохший хмель, с пухлыми жёлтыми цветками. Тошик затормозил. Вика с заднего сиденья воскликнула: «Ух ты!» – и выскочила на улицу первой.

Земли вокруг было немного, она сузилась метров до пяти в ширину. Трава поредела, уступив место ещё более густому рогозу и камышам, за ними желтела глинистая земля, а за ней размазалось галечное полотно, усеянное водорослями, ветками, ракушками и мхом. Море у берега было серое, потом становилось голубым и где-то на горизонте сливалось с небом. Пахло свежестью, но при этом было всё так же невыносимо жарко.

Вика стояла у границы дороги и, задрав голову, смотрела на Омертвевший дом. Подошёл Тошик. Казалось, что асфальт вокруг дома взбух, будто где-то внизу дом пустил корни, которые просились наружу. Дом окружал ветхий заборчик, сооружённый из тонких сухих веток.

– Подойдём ближе? – торопливо спросила Вика.

– Попозже. Слышала, что парень на пляже сказал? Надо ночь переночевать и дождаться тумана. В книге тоже так было. Омертвевший дом принимает гостей только во время тумана. Тогда и проводника увидим.

– Мама жила здесь? – спросила Вика, делая ударение на слове «здесь». – Странное место, не такое, как на рисунках в её книге. Теперь понятно, почему мама сбежала. Я бы тоже в такой развалине жить не захотела.

– А если мы просто сошли с ума? – спросил Тошик, подставляя лицо тяжёлому ветру. – Вдруг мы никуда не уезжали, а мамины сказки – это просто сказки? Вдруг нет никакого Зверя, он не похищал маму, не догонял нас всё это время. Вдруг мои друзья остались в городе, а мы с тобой просто сбежали от родителей и мчимся непонятно куда?

– Не говори так, пожалуйста, – вздрогнула Вика. – Мне страшно…

Тошик осёкся. За три недели между братом и сестрой выработались некие правила игры. Тошик соглашался, что надо куда-то ехать, а Вика разрешала ему время от времени сомневаться в реальности происходящего. Вроде бы всех устраивало.

– Надо переночевать, – решила Вика. – Дождёмся тумана, приедем завтра с утра – и всё сделаем. У мамы в сказках всегда всё было хорошо. Да?

Тошик пожал плечами, продолжая разглядывать Омертвевший дом. Он был бы рад почувствовать что-то необычное, но не знал, как это необычное опознать. Всё было, как всегда: усталость, тоска, необоснованная злость и апатия.

Они вернулись к машине. Назад Тошик ехал без навигатора.

Уже в городке он заметил на улице парня с пляжа. Тот шёл по разбитому тротуару, вдоль однотипных заборов, повязав на пояс футболку, поверх шорт. Повернувшись на звук автомобиля, парень помахал рукой и улыбнулся. Тошик притормозил.

– У вас есть гостиницы или вроде того? – спросил он.

– Послушались моего совета?

– Пока да. Там видно будет.

– Если довезёте – покажу. Я редко езжу на автомобилях. Отвык уже.

– Довезём, – сказал Тошик, и парень забрался на заднее сиденье, рядом с Викой.

– Через два поворота – направо. Там заросшая дорога, но машина проедет, – сказал парень. – Домик тут есть, закачаетесь. В курортные месяцы забит до отказа, а сейчас почти пустой. Сдаётся посуточно, но можно и подольше задержаться, как пожелаете.

Тошик тронулся с места. Колеса «Форда» расплескали мелкий гравий.

Он подумал, что надо бы спросить, как зовут болтливого парня. Но промолчал.

3

– Вот и гостиница, – сказал парень, показывая на двухэтажное деревянное здание, стоящее в глубине ухоженного двора.

Гостиница была стилизована под старую русскую избу – нарочито яркая, с резными ставнями на окнах, с треугольной крышей, которую венчал деревянный флюгер-петушок, с выпирающими округлыми боками брёвен, с разными рюшечками и украшениями. Всё, как положено. Тошик видел такие избы в фильмах. Ставеньки на окне должны были распахнуться, и оттуда непременно выползет Баба-Яга, вопрошающая, что же надо двум деткам, забредшим неведомо куда. Одного ребёнка старая Яга засунет в печь, а второго сожрёт так, вместе с косточками.

Тут всюду торчали низкие деревья с густой листвой изумрудного цвета. Тень от деревьев закрывала старую плитку, которой был вымощен двор от въездных ворот до ступенек перед гостиницей. Тени же плотно укутали окна первого этажа.

– Въезжайте, не стесняйтесь, – продолжил парень. – Парковка для посетителей бесплатная. Я знаю хозяйку, отличная девушка. Готовит пирожные, а денег за это не берёт. Не красота ли?

Тошик вырулил внутрь двора, припарковался. Вика на этот раз не спешила вылезать, смотрела настороженно на парня, надула щёки, будто сердилась. На самом деле она почти наверняка хотела спать. Обеденный сон всё ещё был ей необходим. Без сна Вика становилась капризной (больше обычного), несговорчивой (как всегда) и могла закатить истерику по любому поводу.

Парень осмотрел салон, потрогал пластиковую поверхность над бардачком, ухмыльнулся:

– Спасибо, что подбросили. А если Ада спросит, скажите, что от Пашки Хот-Дога, она поймёт.

– Так и запомним.

Пашка Хот-Дог вышел и вскоре скрылся на улице за забором. Тошик достал немного денег, рассовал по карманам. Вика, прикорнув на заднем сиденье, сонно моргала. Пусть отдохнёт. Если уснёт – того лучше.

Снова навалилась жара. Между лопатками вспотело, рубашка прилипла к телу. Деревянная дверь в гостиницу отворилась тяжело, но бесшумно. За дверью гудел кондиционер, наполняя воздух сухой прохладой.

Тошик вошёл и сразу приметил стойку ресепшена и девушку, сидящую за ней. Девушка была милая, с искренней, но слегка снисходительной улыбкой. Такие улыбки Тошик давно научился считывать. Улыбаясь таким образом, обычно спрашивали, где же его, Тошика, родители. Или не спрашивали, но всячески намекали. С детьми мало кто хотел иметь дело – ровно до момента, пока не появлялись наличные.