– И что теперь? – осторожно спросил Тошик.

Автозаправка с покосившимся красным козырьком казалась заброшенной. Пластиковая обивка на стенах кое-где была выдрана, а кое-где отвалилась или выцвела. Окна в пыли. Ветер намёл песок и грязь под стены.

Ленка откашлялась, сказала громко, глядя на покосившуюся дверь:

– Выходите, тут все свои. Эй, двое из ларца!

Никто ей не ответил. Тошику показалось, что за стеклом промелькнул чей-то силуэт, и он впервые за долгое время подумал, что вокруг на много километров нет никого, кто мог бы за них заступиться. Ни одного взрослого. Только трое подростков, один из которых ранен, а двое других… если говорить прямо, Тошик и Вовка вряд ли годились на роли героев, которые в случае опасности смогут предпринять что-то толковое. Вон, Тошик даже Ленку защитить как следует не смог.

– Выходите, выходите, – повторила Ленка. – Вглядитесь в моё лицо, я одна перед вами, и мне нужно пройти в город этим путём.

– Почему? – из глубин заправки раздался подростковый голос, и Тошик вздрогнул от неожиданности.

Они с Вовкой переглянулись.

– Потому что, блин, у меня нож в животе! – сказала Ленка и закашлялась снова, едва не согнувшись пополам. – Надо скорее в дом. Вглядитесь в моё лицо и всё такое, какой там у вас ритуал, а? Не тяните.

Косая дверца автозаправки медленно отворилась и на улицу вышел парень лет семнадцати, худой и остроносый, с копной густых длинных волос, спадающих на лоб. Чёлка закрывала левый глаз. Одет парень был в строгий костюм. На ногах – чёрные туфли. Его одежда сильно контрастировала с окружающим миром. Будто парень собрался на выпускной и забыл переодеться перед поездкой на заброшенную заправку.

Следом за ним вышел ещё один парень, точно такой же, худой и остроносый, на одно лицо с первым, но его чёлка закрывала правый глаз, а не левый.

– О, круто, близнецы, – присвистнул Вовка восхищённо. – Я один раз только близнецов видел, мелких. А взрослых никогда.

Подростки, однако, не обратили на Вовку внимания. Они подошли ближе – под подошвами хрустела галька, – остановились в двух шагах от Ленки и стали молча её разглядывать.

– Нож, – сказал тот, у которого чёлка была направо.

– Лицо наше, мёртвое, – сказал тот, что с чёлкой налево.

– Времени немного.

– Я знаю тебя.

– Зачем ты выбралась из города?

– Как ты оказалась с этой стороны?

– Неважно, не отвечай.

– Это риторический вопрос.

– Какова плата?

Они одновременно протянули правые руки с раскрытыми ладонями.

– Вы вообще кто? – беззаботно спросил Вовка. – Что за двое из ларца, одинаковых с лица?

Подростки синхронно повернули к нему равнодушные лица.

– Мы, мальчик, границу охраняем, – сказал один.

– Чтобы лишние люди не прошли. И не вышли.

– Вот как вы.

Вовка поёжился.

– Мы никуда не собираемся, – сказал он. – А вот Ленке надо срочно. Что у вас с оплатой? Что нужно?

– Я знаю, заплачу, – перебила Ленка, тяжело дыша. – Подайте рюкзак.

– Он в машине, сейчас… – Тошик вернулся к автомобилю, ощущая, как давят на него серое небо и тишина вокруг. Даже верхушки деревьев, разрывающих туман, клонились в стороны совершенно бесшумно.

Рюкзак валялся на заднем сиденье и был мокрым от крови. Тошик принёс его Ленке, сам снова встал сбоку, поддерживая подругу.

Ленка запустила руку в недра рюкзака почти по локоть. Вытащила сначала расчёску, потом носовой платок. Положила эти вещи в протянутые ладони.

Близнецы пару секунд разглядывали плату. Один, с чёлкой налево, сказал:

– Хорошо, принимается.

– Пойдём, – сказал второй и взял Ленку за плечо.

Он потянул её на себя, и тут произошло что-то странное. Изнутри Ленкиного тела вдруг вышла другая Ленка – полупрозрачная, дрожащая, как дымка тумана, похожая на призрачный силуэт. А настоящая, живая Ленка обратилась безжизненной куклой. Она осела в руках Тошика и… рассыпалась на части. Со стуком на землю упали части тел, покатилась голова, а в руках у Тошика и Вовки остались только плечевые суставы.

Но это была уже не Ленка. Это была кукла, манекен, похожий на Ленку. Из суставов торчали шарниры. С лица исчезли живые черты, превратившиеся в нарисованные линии, кружки и точки. Вместо носа – пластиковый треугольник. Вместо губ – неглубокий вырез.

Вовка с коротким криком отбросил Ленкину пластмассовую (или какую?) руку в сторону. Один из подростков коротко рассмеялся:

– Живые!

Близнецы взяли прозрачную Ленку за плечи и повели к заправке. Ленка обернулась только один раз, посмотрела на Вовку с Тошиком весёлым, привычным своим взглядом и подмигнула. А затем все трое исчезли за покосившейся дверью.

Стало тихо и пустынно. Тошик снова ощутил глубокое одиночество, окружившее его со всех сторон. Тут не было больше живых. Не было мёртвых. Только приграничная пустота.

– Что это было? – пробормотал Вовка. Он быстро отошёл от испуга и теперь с любопытством разглядывал то, что осталось от Ленки. – Смотри, нож выпал. И раны никакой больше нет.

Действительно, нож валялся на бетоне, а пластиковый Ленкин торс был целым, рубашка не порвана.

– Она ушла к себе в мир мёртвых, чтобы залатать рану, – сказал Тошик. – А её живая оболочка осталась здесь. У мамы в книге такое было. Обряд перехода между мирами.

– А расчёска и платок?

– Из сказок. Гребень – олицетворение леса. Платок – море или озеро. Когда человек переходит из мира живых в мир мёртвых, он преодолевает эти два препятствия. Нужно их нести с собой, понимаешь? Плата. Вот близнецы её и повели.

– Откуда ты это знаешь?

– От мамы, – пожал плечами Тошик. – Отложилось.

– Ну, тогда ты почти наверняка знаешь, что нам делать теперь.

– Ага, знаю. Ждать.

Он нагнулся и стал собирать части Ленки. Вовка ему помогал. Через несколько минут своеобразная кукла лежала перед ними на бетонной площадке. Пластиковое лицо покрылось мелкими каплями тумана.

– Пойдём в машину, – сказал Тошик. – Холодно тут.

– И долго нам ждать? Папа с меня три шкуры снимет, если я до вечера не вернусь с машиной.

– Это зависит от того, как быстро неживая Ленка-пенка преодолеет лес и море. Или, может быть, озеро.

Они вернулись к машине, забрались в салон. Вовка попытался найти радио, но из динамиков доносились только помехи.

– Спасибо, что помогаешь, – сказал Тошик.

– Я друзей не бросаю, – важно ответил Вовка, крутя ручку радио. – Да и никто бы из нас не бросил. Мы же футбольная команда, забыл? Кто будет на воротах стоять, если Ленки не станет? А кто будет постоянно мазать, если тебе не помочь?