— Так не бывает, — вожу пальцем по волосатой груди оборотня. — Нельзя просто решить жениться и… жениться, — объясняю скомкано.

— А как надо? — растерянно спрашивает зверь.

— Надо, чтобы оба хотели.

— Ты не хочешь, да?

— Семья — это тебе не погулять выйти. Это на всю жизнь.

— Понял, — Горыныч отстраняется. — Ты со мной на всю жизнь не хочешь.

Как дитё малое, честное слово! Мы знакомы пару дней, плюс само знакомство было весьма сомнительное, и поведение зверя хищное. Хотя, если задуматься, то всё закономерно. Что я хочу от волка? Он не домашний котик.

— Игорь, — окликаю собравшегося уходить полуголого оборотня.

— Чего? — стоит на пороге кухни, ко мне не поворачивается.

Каждая мышца у него напряжена, кулаки сжаты.

В голове крутится с десяток шаблонных фраз, но ни одна не подходит, чтобы выразить то, что хочу я сказать Горынычу.

Да к чёрту разговоры.

Подхожу к оборотню и аккуратно стучу кончиком пальца по мускулистой спине. Он поворачивается. А я приподнимаюсь на пальцах и почти по-детски чмокаю его в губы.

— Спать иди. Жених, блин, — не могу сдержать улыбку, глядя на растерянную моську Горыныча.

— Всё равно моя будешь, — он теперь тоже улыбается и тянется за серьёзным поцелуем.

— Посмотрим, — держу самоуверенного оборотня на расстоянии, упираясь ладошкой ему в грудь. — Иди спать, — повторяю настойчиво.

Идёт, послушный мальчик. А у меня в душе полный раздрай. Выходит, что маленький эротический инцидент в ванной как бы завис со знаком вопроса. Зелёный свет волку я не дала, но и не отшила его. Почему?..

Вздохнув, наливаю чай в кружку и сажусь за стол.

Почему-почему? Потому что не хочу я отшивать Игоря, но и бросаться в его объятия не собираюсь.

— Я поглажу только. Разрешишь мне? Можно, мурка? Погладить…

Горячий шёпот зверя словно снова щекочет моё ухо и нервы. Мотаю головой, отгоняя наваждение, и глотаю чай.

Прошлый опыт отношений убедил меня, что волки — подлые лжецы, для которых человеческая женщина — игрушка, но с Игорем, кажется, совсем другая история. Он неуклюжий в ухаживаниях и комплиментах, но искренний. Настоящий.

Горыныч мне нравится. Очень. Глупо отрицать очевидный факт.

* * *

Домой я возвращаюсь в пятом часу утра. Сил потратил уйму, а напряг не сбросил. Только зря километры по лесу наматывал — прописалась Тамара в моей голове. Ничем не вытравить мысли о докторше.

В хате темно, дверь в её комнату закрыта, а на диване в зале, закинув руки за голову, развалился Игорёха. Не спит — в потолок мечтательно пялится.

— Что показывают? — выдёргиваю подушку из-под Беты, бросаю на пол и с удовольствием растягиваюсь на ковре.

— С муркой поговорил, — довольно сообщает.

— И как?

— Нормально. Моя будет.

Посыл изменился. До разговора с Тамарой Игорь был уверен, что она уже его мурка. Что-то пошло не так? Но по Горынычу не скажешь — слишком довольная у него рожа.

— Ты узнал, что я просил? — меняю тон на жёсткий.

— Не, не узнал, — он будто не слышит мой рык. — Завтра. Когда повезём мурку на работу.

— Я повезу, — делаю маленькое, но важное уточнение. — Один.

— В смысле? — Горыныч приподнимается на локтях, смотрит на меня растерянно.

— У тебя сегодня было минимум два шанса поговорить с Томой, о чём я просил. Ты этого не сделал.

— И чо? — возмущается Игорь. — Поговорю. И вообще, с хера я не могу с вами поехать?

— Не хочу, чтобы ты своей «ромашкой» докторшу отвлекал. Отвезу и заберу её с работы сам. Базар закончен, — закрываю глаза и вижу образ Томы.

Твою мать…

Горыныч тихо матерится на тему «Задолбал, проклятый Альфа» и уходит на балкон курить. Но ситуацию это не меняет — катать его мурку завтра буду я.

* * *

В восемь утра в комнате Томы вопит будильник. Я не сплю, жду её.

— Доброе утро, — желаю сонной красавице и невольно улыбаюсь.

Девочка щурит глаза и недовольно дует губы — вроде оно добрым не бывает. Но это смотря для кого. Лично меня в сегодняшнем утре всё устраивает. Ещё бы халатик этот цветастый с Томы снять и подмять её под себя голенькую, тёплую после сна, сладкую такую…

— Привет, — наконец, выдаёт Тамара и уходит в ванную.

Вода шумит, а я, вздохнув, расстёгиваю сумку со шмотками. Переодеться, чаю хлебнуть и идти тачку заводить. Горыныча я ещё час назад из дома сплавил в путешествие на общественном транспорте. Ему полезно. Ближе будет к реальности.

— Где Игорь? — интересуется Тамара, наливая себе чай.

Я свою «пайку» уже почти допил, любуясь на серое небо в окне кухни:

— Соскучилась по Горынычу? — поворачиваю голову к Томе.

— Просто спросила, — фыркает.

— Он на работу уехал.

— Игорь работает? — делает большие глаза.

— Мы оба работаем. Что тебя удивляет?

— Я думала, вы чисто бойцы у Иваныча, — хмыкает и садится за стол.

— Подрабатываем в свободное от боёв время, — занимаю свободную табуретку. — На шиномонтажке, которая у завода. Знаешь, где это?

— Это Мишина шинка, — кивает. — Блин, надо зонт найти, дождь собирается, — с прищуром смотрит на тучи за окном.

— В машине не промокнешь, — споласкиваю кружку под краном, ставлю в сушилку и иду в прихожую обуваться. — Шевели стройными ножками, мне тоже на работу надо, — бросаю небрежно от порога.

— Я разве просила меня подвезти? — Тома выходит из кухни и, скрестив руки на груди, гордо вздёргивает носик. — Сама доберусь.

— Шевели. Стройными. Ножками, — на этой твёрдой ноте я выхожу из квартиры.

Альфа сказал, значит, надо делать. Девочке придётся смириться с этим фактом. Я не Горыныч, тактику менять не собираюсь.

Во дворе тишина и прохлада — порывистый ветер намекает на скорый дождь. Всё небо тучами заволокло. Машина тарахтит, а я кручу в пальцах неподкуренную сигарету. Вообще-то я бросил курить. И пить завязал. Но сейчас хочется дёрнуть стопку и выкурить сигарету. Нервы, чтоб их.

Так и не чиркнув зажигалкой, сажусь за руль и сверлю взглядом подъездную дверь. Я так понимаю, наша докторша-красавица нарочно не шевелит быстрее стройными ножками. Разозлить меня решила? Ну-ну…

Тома птичкой выпархивает из подъезда. И получаса не прошло, ага. Только к машине она не идёт, а шагает по тротуару вдоль дома. Кутается в шерстяную кофту, а под ней лёгкое платье — ткань на ветру танцует, коленками девичьими меня дразнит. В руке у Тамары зонтик.