– Как скажете, сэр. Напитки, сэр?

– Да-да, будьте добры дымящуюся малиновую газировку. Хотя ладно, давайте две! – Винсент представления не имел, как повар делает так, чтобы от дымящейся газировки шёл дым – или это такой оборот речи? – однако мог пить её без конца.

Винсент окунул последний, уже остывший ломтик картошки в соус, лизнул растаявшее мороженое и привалился спиной к горке мягчайших подушек. Мин устроилась у него на животе, таком набитом, что можно было подумать, будто мальчик проглотил шар для боулинга.

Осторожно, чтобы не потревожить Мин, он набрал свой домашний номер.

Было слышно, как где-то в глубине дома орёт Том.

– Винсент! – мама старалась перекричать этот шум. – Как ты там?

– У меня всё прекрасно! Ты не поверишь, что это за место! У меня есть своя карман…

– Прости, что ты сказал? – перебила мама. – Нельзя ли погромче?

– КАРМАННАЯ СОБАЧКА! У МЕНЯ СВОЯ КАРМАННАЯ СО…

– Бесполезно, я ничего не слышу! Мне надо бежать и поставить Тому какую-нибудь музыку, пока он не разбудил сестру. Истерика и кинозвезда в одном месте – это слишком. Я рада, что ты хорошо проводишь время, Винсент!

Винсент с мамой прокричали взаимные прощания и дали отбой. Мальчику было ужасно неловко: дома всех замучили истерики Тома, тогда как он гладит карманных собачек и упивается дымящейся газировкой. Но была и другая часть Винсента, которая совсем не испытывала смущения. Напротив, она даже была почти что рада. И как Винсент ни старался поменьше иметь дело с этой своей частью, это удавалось не всегда.

Собачек привели с вечерней прогулки, и Винсент стал готовиться ко сну. Для начала он кропотливо выбрал из своей зубной щётки все волоски из бровей Роуз. Почистил зубы и вынул из пластикового пакета пижаму. На покрывало выпал маленький свёрток со спичечный коробок, с запиской снаружи. Винсент снял стягивавшую его резинку и прочёл: «Для бальшой каманды кинапрадюсиров». Это была пачка самодельных визитных карточек.

Хотя Тому удалось отбить охоту к мечтам у своих родителей, на мечтах Роуз это нисколько не сказалось! Она оставалась закутанной в свои мечты, как в своё покрывало. «Роуз ни за что не отправилась бы вечером в кровать, оказавшись в Необыкновенном», – подумал Винсент.

«Ночь – время звёзд! – заявила бы она. – И я – ЧЕРТОВСКИ БОЛЬШАЯ ЗВЕЗДА!»

«Если я сейчас просто лягу в кровать, это значит, мой единственный день в качестве гостя в Самом Необыкновенном Отеле в Мире вот так и закончится. Роуз права! Только дело не в кинозвёздах, а в звёздах настоящих. Это может быть мой первый и последний шанс увидеть падающую звезду. Или даже мячики для гольфа на Луне!»

Винсент нашёл в ванной комнате бархатный халат. Он осторожно опустил спящую Мин в глубокий карман халата, повесил на шею бинокль и отправился в ночь.

Это было восхитительно! Пройтись по отелю совершенно самостоятельно. Да ещё ночью! Винсент почувствовал себя совсем взрослым. Он нажал кнопку «Вниз» и услышал, как из шахты лифта доносятся звенящие, бархатистые аккорды рояля. Готовый встретиться с Зельдой, он был несколько удивлён, когда двери открылись и он увидел мужчину в мешковатом твидовом костюме и кепке, нагнувшегося над клавишами рояля.

– Ой!

– Добрый вечер, мальчик, куда ты собрался? – спросил пианист. – В бар? – Он зашёлся глубоким хриплым кашлем — кхе-кхе-кхе – и постучал себя по груди, как будто старался вернуть монету, застрявшую в автомате с закусками.

«Не иначе как я и выгляжу уже взрослым!»

Винсент одёрнул свой роскошный халат и ответил как можно более грубым голосом:

– Нет, сэр. Я собираюсь выйти из фойе на балкон, чтобы посмотреть на звёзды.

– Ты мог бы посмотреть на них с балкона в своём номере.

Винсент снова почувствовал себя одиннадцатилетним.

Это было верно. Как и в любом номере в Необыкновенном, у него имелся просторный балкон с видом на горное плато.

– Я не подумал.

Пианист вернулся к игре.

– Вы, наверное, играете здесь по ночам? – спросил Винсент.

– Верно. Я предпочитаю ночь. Множество птиц слетаются ночевать под моей кепкой. Днём такого не бывает.

Винсент честно присмотрелся к его кепке. И постарался представить, как под ней спят птицы. На языке вертелся вопрос: что, сейчас там тоже кто-то спит? Или хотя бы откуда они прилетели? Однако он побоялся выставить себя дураком. А что, если это такое свойство у всех ночных пианистов: чтобы у них на голове спали птицы? Кто он такой, чтобы это знать?

Винсент вышел на балкон. Здесь уже было полно гостей в бархатных халатах: раскинувшись в шезлонгах, они не отрывались от биноклей, направленных на ночное небо. Под слитный хор ахов и охов он высмотрел пустой шезлонг и опустился в него. Мальчик посмотрел на Млечный Путь. Его было так хорошо видно! Яркая полоса света, бриллиантов и звёздной пыли рассекала пополам небесный полог.

Балкон разразился дружным «ах!».

Винсент поспешил поднести к глазам бинокль. И он увидел. Падающая звезда! Его первая в жизни падающая звезда! Она так вальяжно плыла по небосклону, словно никуда не спешила.

На балконе послышались новые охи.

Ещё одна! Его вторая!

А звёзды падали и падали, одна за другой! Винсент был в восхищении.

После двух дымящихся газировок и вазочки мороженого с каким-вы-только-пожелаете вкусом глаза у мальчика стали слипаться. Он понимал, что сейчас – самое время отправиться спать, иначе он не сможет наутро безупречно выполнять свои обязанности чистильщика обуви.

Но едва он встал, собираясь уйти, как все оторвались от биноклей, чтобы попрощаться.

– Доброй ночи, дружище! – повторяли соседи с тем тёплым чувством, которое могут разделить только те, кто наслаждался ночным небом и падающими звёздами.

Винсент шёл к себе в комнату совершенно счастливый. Даже встреча с пианистом показалась ему почти такой же чудесной, как зрелище падающих звёзд. Единственное, о чём он жалел – что в тот момент, когда он мог выбрать любое мороженое с каким-вы-только-пожелаете вкусом, он додумался заказать просто сыр и бекон. А ведь он даже не особенно любил сыр и бекон! Глубоко погружённый в размышления о том, какие невероятные запахи и вкусы он мог бы сегодня попробовать, Винсент успел пройти почти половину коридора, пока не заметил, что что-то не так.

«Какой это номер?

Постойте-ка.

Такого номера я не помню!»

Винсент пошёл медленнее, читая таблички.