Гена набрал, на этот раз правильно.

– Приветики! – сказал он. – В гости не хочешь пригласить?

Я схватился за голову от такой тупости. Но это сработало.

– Ждут нас через два часа, – сказал он, убирая телефон. – Отлично. Даже не верится. Я как освободился, у меня только одна баба была. Надо бухла ещё взять.

– Эй, ты чего это резвишься? – спросил я. – Забыл, зачем мы туда едем? У них мои сто тысяч. То есть пятьдесят мои, а пятьдесят твои. Надо их вытрясти.

– Одно другому не мешает, – ответил Гена жарко. – Можно я сначала выебу их?

– Нет. Это может тебя разжалобить. Ты не сможешь их пытать.

– Пытать?

– Ну, да. Если они упрутся и не захотят возвращать бабки, придётся их пытать. Поэтому сначала дело.

– Я думаю, не упрутся, – сказал Гена. – Чего им упираться?

– Адрес запомнил?

– Тут близко. Слушай, поехали сейчас, а?

– Через два же часа сказали.

– Я не могу. Меня распирает. Там подождём.

Не нравилось мне его настроение.

– Ладно, только по пути купим мне новые штаны. И ботинки. А то в этих будто бы навоз утрамбовывал.

Последнее слово мне далось с трудом.

– Едем, – сказал Гена.

В машине он вдруг спросил:

– А что это ты всё время с этой драной сумкой таскаешься? У тебя там золото, что ли?

Я сидел на заднем сиденье и попивал водку из горла.

– Акции «Газпрома», – ответил я.

– Дай-ка мне хлебнуть.

– Потом хлебнёшь. Не хватало ещё, чтобы менты остановили.

– Откупимся. Делов-то.

– Не хрен паразитов плодить, – сказал я, но хлебнуть ему всё же дал. Чуть-чуть.

Гена зарычал.

– Ты чего? – испугался я.

– Ох, меня прёт! Ух, меня прёт! Бля, пусть менты нас остановят, у меня под сиденьем переделанный травмат, я им, блядь, устрою!

– Ты же на удо, забыл?

– Плевал я на удо!

Он вдруг дал по газам, да так, что меня прилепило к сиденью.

– Охуеть! – крикнул я. – Да ты сейчас собьёшь кого-нибудь! Ты же ребёнка можешь задавить, ёбарь проклятый!

Это его остудило. Гена сбросил скорость. А потом и вовсе остановился у бордюра.

– Приехали.

– Куда? Где?

– Да ты же хотел шмотья купить, забыл, что ли? Вон магазин.

Я поглядел направо и налево. Слева проезжали машины. А справа торчал большой павильон с китайским барахлом.

– Иди, я подожду, – сказал Гена.

– А у тебя правда волына под сиденьем? – спросил я.

– Правда, конечно, – ответил Гена. – Только там ударник сломан.

Я ещё немного отпил и вылез из машины. Вдруг возникло предчувствие чего-то нехорошего, совсем мимолётное, практически неуловимое, но мне от этого стало не по себе. Пришлось ещё соснуть из бутылки, чтобы загладить все складки. Я зашёл в павильон. Ничего приличного там не было. Покопавшись немного, я всё-таки выбрал штаны, более-менее подходящие к моему полупальто.

– Отлисний блюки, – сказала китайская продавщица. На вид ей было лет тридцать пять. На секунду я представил, как усаживаю её на стопку с джинсами и лезу своей пьяной харей между ног. Мало мне Лары.

– Мелить? – спросила она.

– Что? Не понял?

– Мелить, мелить.

Она схватила штаны и приложила к своей талии.

– А, мерить? – догадался я. – Только если вы будете смотреть.

Она, улыбаясь, пожала плечами. Надо было уходить. Я понял, что могу не удержаться.

– Ладно, не надо. Я так возьму. Где у вас ботинки?

Она показала рукой на соседнее помещение. Я заплатил за брюки и зашёл туда. Ботинок там не было. Галоши, говнодавы, гейские штиблеты – были, а ботинок не было. Да и чёрт с ними! Было кое-что другое. Я купил щётку, крем, воск, какую-то пену, губку и даже ложечку, без которой всю жизнь обходился. Тут же у зеркала я всё это разложил перед собой и стал чистить ботинки. Продавец обуви смотрел на мои действия равнодушно. Закончив, я оглядел свои ботинки. Выглядели они прелестно.

Я вышел на улицу, повертел головой, выискивая, где можно купить сигарет, но ничего не приметил. И тут раздался крик. Вернее, это был даже не крик, а истошный вопль. Как будто кому-то грузовик проехал по ноге. Я огляделся и увидел. На той стороне улицы стояла Лара и вопила, размахивая руками. Понятия не имею, как она меня узнала в новой одежде. Так или иначе, она готова была в любой момент стартануть. Мешал поток машин. Те десять метров, что отделяли меня от павильона до «Тойоты», я преодолел одним прыжком, заскочил в салон и заорал:

– Гони!

Гена давно уже гнал, а я продолжал орать, лёжа на заднем сиденье.

– Ты что, ограбил их? – спросил он.

Я выпрямился и огляделся. Мы уже ехали по другой улице.

– Надо всё-таки бухла ещё взять, – сказал Гена.

– Давай сам, а я пока что переоденусь.

Мы остановились у магазина. Я дал Гене денег, и он побежал за выпивкой. Тем временем я, раскорячившись на заднем сиденье, сменил штаны. Новые оказались мне немного тесноваты. Но совсем чуть-чуть. Можно было и стерпеть.

Спустя примерно двадцать минут мы въехали во двор тусклой и облезлой хрущёвки. Гена припарковался напротив ближайшего подъезда.

– Здесь? – спросил я.

– Адрес этот, – ответил он.

Я посмотрел на часы.

– Ещё больше часа ждать.

– Посидим минут двадцать, а потом я позвоню и скажу, что мы подъезжаем, – предложил Гена.

– Ага, – сказал я.

Я немного разволновался из-за Лары. Пришлось ещё хлебнуть из бутылки.

– Надо взять пистолет, – сказал я.

– Он же не стреляет.

– На всякий пожарный. Будешь им размахивать. Они живо бабки отдадут.

Гена вытащил из-под сиденья пистолет. По виду – игрушка. Но вполне сгодится, чтобы напугать двух шалав. Так я и сказал. Гена засмеялся. Я засадил водки и передал ему бутылку. Он немного покрутил её и вылакал остатки «винтом». Мне стало жарко. Разворошив пакет с выпивкой, я обнаружил там две бутылки водки, две бутылки сухого вина, двухлитровый флакон пива и пузырь вермута. Я отпил понемногу из каждой и развалился на сиденье.

– Звони им, – сказал я.

Гена посмотрел на часы и достал телефон.

– Рановато, конечно… Ладно, я звоню, мне не терпится и самому уже.