— Конечно-конечно, Ада. Напомню через недельку. А теперь позволь откланяться, — учитель встал. — Оставляю тебя на саму себя, нельзя мне тут так часто появляться. Если что, сигнал помощи знаешь, — он сдержанно кивнул и направился к двери, в паре шагов от неё остановился и добавил, — а эта пижама тебе идёт.

Отвратительно. Я забралась под одеяло и закрыла глаза. Понятно, что после потери крыла меня все Фениксы считают сбитым лётчиком, но нельзя вот так откровенно на это намекать. За неделю что угодно может случиться, а у меня из рабочих инструментов только на сигнал о помощи. Сёртун явно обозначил, что за мной следят, но сквозь пальцы. Если я не принесу важной информации, лишусь ещё и руки и в конец буду опозорена. Так есть ли вообще смысл в каких-то действиях? Стоит ли вытаскивать информацию из Денеба, подружиться с ним? Если итог всё равно будет одинаковым при любом развитии ситуации? Мне ужасно захотелось, как в подростковом возрасте, закричать, что они все — учителя, наставники, начальники отделов, — надоели! И совершить что-нибудь отчаянное.

Озарение! Ну точно же! Я могу делать всё, что захочу. Без оглядки на правила и репутацию, могу снять себя с ограничителя и нестись не разбирая дороги. Наслаждаться волей, Денебом в конце концов. Как там? Помирать — так с музыкой!

Я поуютнее устроилась в постели, представляя, как весело и интересно можно провести неделю в Москве, и незаметно снова провалилась в сон. Резко, неожиданно, будто никогда не спала до этого.

В этот раз меня разбудили запахи свежесваренного кофе, поджаренного хлеба и ещё чего-то сладкого. Выбираться из-под одеяла не хотелось, поэтому я просто открыла глаза, зажмурившись от яркого весеннего солнца, заливающего своим светом комнату. Невероятный контраст между довольно мрачной обстановкой и жизнеутверждающими лучами. На тумбочке около кровати стоял небольшой поднос с дымящимся напитком, тостами, булочкой и маленькими тарелочками, видимо, с чем-то очень вкусным, может быть, даже с вареньем. Как давно я не ела варенье! Я вытащила руку из-под одеяла и нерешительно потянулась к подносу, как мою ладонь перехватила татуированная рука. Денеб. Его невозможно не узнать.

Я повернулась и увидела его улыбающееся лицо совсем рядом со своим. Он лежал поверх одеяла около меня, а я и не заметила даже.

— Выспалась, милая Ада? — чуть насмешливо улыбнулся Ден.

— Похоже на то. Это ты? — я кивнула на завтрак.

— Ага, для тебя старался. Ты вчера как уснула вечером, так и не просыпалась. Пришлось уложить тебя в постель, — в глазах его сверкнул огонёк.

— И переодеть, да? — я уселась, забирая с подноса кружку.

— Не в платье же с сапогами спать? Ты меня удивляешь, Ада.

— Вещи где? — кофе божественный, если сущности умеют так варить кофе, то я хотела быть их лучшей подругой.

— На месте, — хохотнул Ден, указывая на стул у стены, где аккуратно лежало моё платье. — Только, боюсь, днём в таком ходить как-то не очень прилично.

— Это ты мне сейчас о приличиях будешь говорить? — теперь пришла моя очередь смеяться. — Пока я закончу завтрак и приведу себя в порядок, уже тот самый вечер и наступит.

— Расскажи-ка, куда же ты собралась? А, Феникс? — Ден перелез через меня, намазал тост вареньем (да-да! настоящим земляничным вареньем) и вручил, — угощайся.

— Я подумала, раз уж у меня отпуск… Ой, спасибо! Мечтала о варенье, — мне пришлось прерваться на поедание бутерброда, — раз уж отпуск, то надо оторваться по полной! Что хочу, то и ворочу.

— С чего это ты такая смелая?

— Терять-то мне уже нечего. С одним крылом вряд ли я долго протяну на службе, — краски вокруг словно померкли, сердце опасливо ёкнуло и грустно сжалось.

— Ада… — Ден неожиданно заботливо провел рукой по моей щеке. — Оно же восстановится. У Фениксов всегда так.

— Восстановится, да. Только не скоро. Где гарантия, что меня за это время… — я провела рукой по горлу.

— Не лезь в пекло, да и всё. Тоже мне, проблема, — пожал плечами он. — Я вот никуда не лезу, живу себе спокойно.

— У меня работа, Ден. Странно, что тебя не наказали за дезертирство.

— Я не дезертир! Не надо мне тут. Своё дело я делаю, просто у меня есть некоторые привилегии. Назовем их так…

— Не слышала, чтобы у сущностей были привилегии.

— Ты, Ада, много чего ещё не знаешь. И лучше тебе не знать, — лицо Денеба стало суровым, даже чуток заострилось. Я испугалась, не хотелось бы увидеть истинное лицо сущности. Боюсь, моя психика этого зрелища не перенесет.

— Ладно, — я резко вылезла из-под одеяла. — Пойду в душ. Я в общем-то, сюда не отдыхать приехала.

Мне действительно вспомнилось, что впереди сотня дел. Как-то во всей этой неожиданной кутерьме, возникшей из-за Денеба, я совершенно забыла о том, что собиралась сделать. Приятно было бы проваляться в постели до вечера, а потом ретироваться домой, но за меня никто не разберётся с рабочими вопросами. Лишний выговор тоже ни к чему. Сёртун ничего не говорил о моих повседневных задачах, но это вовсе не значит, что их можно не делать.

С этими довольно мрачными и унылыми мыслями я целенаправленно добралась до ванной. Да, Денеб знал толк в удобных и неуловимо прекрасных пространствах — свободная белая комната с огромной душевой кабиной в углу, в ней я приметила тропический душ; очень много света, два больших зеркала; всё сияло чистотой и пахло сладко. Я скинула пижаму и забралась под теплые струи воды. Этот душ — прелесть, ощущения совсем такие, как если бы я действительно стояла под дождём. Очень успокаивали расслаблял, а ещё — настраивал на меланхолический лад.

Такой нежный жест от Денеба — касание щеки, не приснился ли мне? Я дотронулась до лица, будто бы пытаясь отыскать след от прикосновения. Сущности почти как люди или только прикидываются? Учитель всегда говорил, что они — как домашние животные, могут привязываться, служить, доверять, но у них нет никаких чувств, похожих на человеческие. Но из-за того, что они постоянно находятся среди людей, то прекрасно переняли все особенности их поведения. Изображают так, что не отличишь от настоящих эмоций и чувств. Странно, но мне не хотелось бы, чтобы Денеб оказался таким. Рука зачесалась, и я опустила взгляд к ней: шиповник будто бы завял, цветы поникли и потеряли цвет, став бледно-бордовыми. Что это? Я потерла татуировку мочалкой — не помогло. Мне ничего не оставалось, как выключить воду и выйти из душа. Халата не нашлось, да и странно, если бы он тут был. Поэтому я просто