Дохожу до Ришельевской и, проходя мимо Арабского культурного центра, вдруг вспоминаю, что никогда не была в мусульманском храме. Уже несколько дней приглядываю это красивое белое здание с зеленым, как бы сплющенным, куполом и длинными резными окнами. Оно не похоже на классические мусульманские мечети с голубыми высокими куполами; нет тут ни минаретов, ни звезд – всего два этажа. Рассматриваю здание, думаю, как бы войти туда, и вдруг ощущаю внутренний дискомфорт – это молодой человек, одетый, несмотря на жару, во все чёрное, которого я сначала приняла за случайного прохожего, пристально глядит на меня. Я под прицелом – это страж храма. Направляюсь к входу – он за мной; тогда спрашиваю, можно ли посетить культовое учреждение. Он провожает меня в вестибюль, где выдает мне черные грубые носки, которые я надеваю на босые ноги, и черный плащ до пят с капюшоном, в котором я должна утонуть, чтобы не было видно, что я женщина. Вид как у куклуксклановца. То поднимаясь, то спускаясь по лестницам, осматриваю пустые молельные комнаты, расписанные цветочным орнаментом. В самой большой зале потолочный фриз и ограждение балкона гармонируют с орнаментом, все очень тонко продумано, но, на мой взгляд, избалованный созерцанием фресок и икон, – пустовато. Может, здесь и хранятся какие-нибудь святыни, типа древних манускриптов, но мне ничего такого не показывают – только голые стены. Спросить не у кого, такое впечатление, что я здесь одна.

Продолжаю прогулку по Пушкинской. Здесь совершенно особые дома; в основном эклектика: крошечные дорические капители соседствуют с ротондами в стиле барокко, попадается модерн девятнадцатого века, и везде много лепнины. И вдруг в недоумении останавливаюсь, не могу оторвать глаз: на углу улицы Бунина стоит ярко розовый дом, похожий на кремовый торт. Это гостиница «Бристоль», как утверждает путеводитель – «самый роскошный отель Европы» (который, естественно, находится в Одессе), где останавливались многие знаменитости. Балкончики и эркеры увиты множеством лепных элементов, колонн, фризов, бордюров; огромный балкон над входом поддерживает изящная парочка – атлант и кариатида, а в нишах второго этажа скульптурные бюсты – не хватает только большого розового банта. Такое впечатление, что все эти архитектурные излишества добавлялись заботливой рукой хозяина, движимого одним желанием – украсить свой дом не хуже других.

В конце концов, я все-таки дохожу до интернет-кафе, которое, кстати, мне помогла найти Тамара. Она обычно звонила из этого кафе сестре в Америку, и вдруг её осенила догадка, что мой интернет и её международный телефон могут быть как-то связаны. За компьютерами в небольшой комнате обычно сидят три-четыре человека. Я всегда заказываю кофе, который мне приносят на стол, ловлю кайф, потому что дома кофе не пью, чтобы не злить Тамару. И рыбу тоже не ем, чтобы не злить кота. Редактор газеты – тоже здесь сидит за компьютером. Он возбужденно разговаривает с кем-то по скайпу, орёт на всю комнату. Помимо газеты, наверное, крутит бизнес. Идиш немного похож на немецкий язык, и я понимаю, что они что-то отгружают и что-то проводят через таможню.

Читаю почту, пишу ответы, но работа не клеится – ловлю ворон. Думаю про редактора, отрываюсь от своей работы и роюсь в интернете. И, о ужас! Я там обнаруживаю, что предыдущий редактор еврейской газеты был осужден на полтора года за раздувание межнациональной розни. Но я думаю, что это не Тамара.

Работать совсем не хочется, грузная фигура редактора навела меня на мысль о еде. В голове прокручивается целая гастрономическая программа. В Одессе не много продуктовых супермаркетов. Все уважающие себя одесситы покупают свежие продукты на Привозе. Закрываю свой ноутбук и устремляюсь на рынок.

Вхожу на рынок через дальний вход и долго двигаюсь мимо рядов с одеждой, наконец, не удерживаюсь и начинаю примерять все подряд; покупаю босоножки. Ряды не кончаются, и мой глаз падает на симпатичный сарафан. Возле моего сарафана две женщины: одна из них примеряет жакет, из которого как шарик выступает её живот.

– Я вас умоляю, это так сидит на ваших плечах! – говорит продавщица, – полный ажур, себе накинула и пошла. Правда хорошо?– обращается она к подруге меряющей.

– Тю! Ну и фасон, – говорит подруга. – Сымай, твоё тело не влазит в эту кофточку.

Продавщица моментально меняется в лице и разражается бранью. Это не одесситка. Настоящие одесситы такого себе не позволяют. Правильно Тамара говорит – Одесса потихоньку деградирует.

Наконец дохожу до огромного мясного павильона – здесь можно купить все части животных: уши, хвосты, яичники, почки, печень, мозги, которые считались деликатесом (особенно в семьях интеллигенции), когда бывший Советский Союз ещё был на пути к коммунизму. Так и говорили, выстаивая в гастрономе длинную очередь в кассу: «Выбейте мне полкило мозгов». Здесь присутствуют и более редкие части животных типа селезёнки, поджелудочной железы, и, конечно, кишки, которые, как чулки разного размера, развешаны на растяжках – они используются для приготовления домашней колбасы. Впрочем, вопросом про те же пресловутые мозги вас могут тут поставить в тупик: хотите ли вы мозги молодого бычка или взрослого животного – и как тут выбирать? Поражает ассортимент: говядина и телятина, свинина и молочные поросята, баранина, козлятина, нутрия, зайчатина, а уж птицу и не счесть – и домашняя и дикая.

Конечно, Тамара права, Привоз – это необыкновенный рынок; это – пульс, жизненно важная артерия не только города, но и окрест лежащих сел. Но нет в нём такой красоты, как в восточных рынках: например, в Самарканде, Бухаре или в Испании. Например – в Барселоне, где само здание – это архитектурное творение, а торговые ряды с овощами и фруктами напоминают вернисаж – просто галерея импрессионистов. Когда входишь в мясной павильон и видишь живописно разложенные части туш и сыровяленые окорока, хамоны, – нет ощущения убиенных животных, разобранных на части – поражает живописность, невольно вспоминаешь полотна великих фламандцев. А рыбные ряды! – Хочется писать натюрморты. Это не рынок – это музей изобразительных искусств.

Пробегаю по мясным рядам и покупаю парное мясо, по которому я уже успела соскучиться. Еще хочу приготовить вареники с вишней. Я уже заблудилась, Идти до вишни далеко, по дороге запихиваю в свою сумку желтые помидоры, солёные огурцы, персики и примерно килограмм овощей и зелени в ассортименте; с тяжеленной сумкой и ноутбуком за плечами добираюсь до трамвайной остановки.

Вареники

Выйдя из трамвая, прохожу пешком ещё одну остановку – и это с моими-то сумками! У ворот на меня сочувственно смотрит грустный поеденный молью кот Кузя. Вхожу