За стеклом музейной витрины лежало коричневое от окисления, а местами полностью проеденное ржавчиной приспособление – железный пояс, на котором держались корявые металлические прутья, сложенные в форму, напоминающую конец отбойного молотка, который используется для дробления скал. По-видимому, туда и вставлялся детородный орган.

– Что это?! Какой кошмар! А еще про меня говоришь! – Стефано замахал перед лицом руками, как будто ему не хватало воздуха. – Да ты, похоже, наслаждаешься отвратительным видом этого гнуснейшего из всех здешних экспонатов! – В подтверждение скверности происходящего он пулей выскочил на улицу.

– Ладно, успокойся, – подошла к нему Лола, – тебя же не собирается никто в этот пояс заковывать!

Сторож у ворот чистил лопатой обширную площадку перед выходом.

«Интересно, сколько ему лет?» – прикинула Лола. Лицо, заросшее бородой с сильной проседью, морщинистый лоб, глаза под густыми бровями давали об этом самое смутное представление. Старик отбрасывал грязь легко, размашисто и с силой, не задыхаясь и не останавливаясь.

– До свидания! – Он открыл им дверь.

Лола остановилась на секунду.

– Сегодня в этом замке никого, кроме вас, больше не было. Мы правильно поняли?

– Правильно, правильно… – Он вставил ключ в замочную скважину и откровенно осклабился. – Заходите еще!

– Спасибо, нам вполне достаточно одного раза! – Стефано потянул Лолу к дороге.

Грация ушла на работу, а отец должен был вернуться только вечером. Франческа включила телевизор на полную громкость, чтобы было слышно в других комнатах, и начала мыть посуду, оставшуюся после вчерашнего ужина.

Непогода, которая, как думали, обошлась без жертв, все-таки принесла несчастье. Утром, когда все убытки, нанесенные грозой и ветром, были подсчитаны и народ занялся расчисткой дорог от упавших стволов и ветвей, эвакуацией покореженных машин и вывозом грязи, приплывшей с потоками дождя, выяснилось, что хозяин ресторанчика, расположившегося неподалеку в расщелине, погиб, погребенный под обрушившейся крышей заведения, на которую спустился земляной оползень. Жители острова, и так озабоченные проблемами, оставленными ненастьем, окончательно помрачнели, а местное телевидение, забыв о пропаже Энцио, беспрестанно показывало работы по расчистке территорий.

Франческа, несколько повеселевшая с приходом Грации, оставшись одна, вновь впала в отчаяние. В темноглазого, спокойного и так не похожего ни на кого другого Энцио она влюбилась еще маленькой девочкой. Вероятно, это было банальное детское обожание, но с течением времени оно не прошло, а переросло в первую девичью любовь с невинными захватывающими снами и фантазиями. Энцио в ответ не только не обращал на соседскую девчонку никакого внимания, но и относился к ней с насмешливой вежливостью и холодным пренебрежением, которые, как ей казалось, не оставляли ни единого шанса на взаимность. Франческа часто рисовала в своем воображении сцену, как Энцио спасает ее, вытаскивая из ущелья или из-под завала, – так, как это делал ее отец; а после она целовала его в благодарность, как целовали и обнимали ее отца спасенные им люди. Энцио глядел на нее другими глазами и наконец замечал, какая она необыкновенная красавица! Когда Франческа вживую увидела, как ужасно выглядят люди, спасаемые пожарными, она поменяла воображаемую сцену и стала придумывать, как Энцио отбивает ее у хулиганов, лихо раскидывая их в разные стороны, как в американских боевиках. Далее следовал нежный и трепетный поцелуй.

Когда Энцио вернулся из Рима на каникулы после окончания университета и годичной стажировки в одном из известных римских отелей, Лучано был ужасно недоволен, обнаружив, что Франческа по-прежнему пытается привлечь внимание этого парня. Однако он никогда напрямую не высказывал дочери свое мнение, стараясь, как всегда, подвести ее к правильному решению неназойливыми примерами и наводящими фразами.

Франческа знала, что семью Энцио Бротто недолюбливают на Искье, а самого его даже не воспринимают как местного. Кстати, Энцио такое положение дел даже нравилось: молодой человек при любом удобном случае подчеркивал, что живет и работает в столице. Много лет назад в автомобильной катастрофе погибла его мать Лаура, и поговаривали, что отец Карло, сидевший за рулем, был в приличном подпитии, поэтому мало кто из островитян по-настоящему соболезновал убитому горем супругу. Франческа была тогда совсем малышкой, но в ее памяти навсегда запечатлелась картина с плачущим навзрыд взрослым мужчиной в порванной грязной одежде, который только что потерял любимую женщину.

Она хорошо запомнила этот день: как буксировали черный покореженный автомобиль, докатившийся до самого моря, как дрожал и испуганно таращил свои глаза худенький Энцио, еще не отошедший от шока, и как, придя домой, ее отец сел в кресло и просидел так весь вечер, не двигаясь и не произнося ни слова. Вконец измученная нависшей тишиной маленькая Франческа спросила тогда: «Пап, ну зачем ты так? Это ведь не наша мама умерла…» Лучано повернул к ней голову, словно впервые заметил присутствие дочери, притянул ее к себе, и девочка почувствовала, как в его груди что-то заклокотало, а на самую ее макушку упала горячая соленая капля…

Посуда была помыта, пол подметен. В саду тоже царил полный порядок. Франческа остановилась у телевизора: начальник полиции давал интервью, а сзади, в углу экрана, Лучано с группой пожарных прилаживал балку под готовую обвалиться часть кровли.

– Ой, папа! – обрадованно вскрикнула Франческа и тут же вздрогнула, вспомнив, какой непростой разговор ожидает ее сегодня с отцом.

Она уже решила, что обязательно пойдет в полицию. Ну и пусть она не рассказала обо всем сразу! Ничего страшного, просто испугалась. Это с каждым может случиться. Даже если отец снова постарается ее успокоить и отговорить, она не изменит принятого решения. Да, нужно рассказать все, как было, даже если Энцио оказался совсем не таким, каким она столько лет подряд представляла его в своем воображении.

Франческа еще раз взглянула на экран. Лучано скрылся под завалом, еле сдерживаемым подставленным бревном, за ним двинулись двое пожарных, держащих носилки. «Значит, это тот самый ресторан, хозяин которого погиб под оползнем! – догадалась Франческа. – Но почему папа полез первым? Он же начальник! Мог бы руководить, и все. Как тот же Боссети: вон, стоит себе спокойно, дает интервью, а рядовые полицейские трудятся». Франческа всегда очень волновалась за отца.

Неожиданно зазвонил домофон. Франческа подошла к окну и откинула занавеску. Перед домом стояли высокий темноволосый мужчина и девушка, показавшаяся ей знакомой.

Не открывая калитку, Франческа вышла на улицу. Мужчина тут же вскинул видеокамеру, которую раньше не было видно. «Наверное, дом перепутали», – подумала девушка, успокаивая себя.

– Привет! Это ты Франческа, которая изображала монашку на празднике? – крикнула светловолосая незнакомка.

– Я, – обескураженно проговорила Франческа. Она не ожидала, что ею заинтересуется телевидение.