– У тебя уже есть три, дорогая, – мягко возразил Клейтон. –А теперь прошу меня извинить, Бейкер. Меня ждут дела службы. Там, в комнатеожидания, произошла сегодня какая-то потасовка, мне докладывали. Чуть ли не сострельбой.

– Это, конечно, кто-то из здешних шейхов, – сказала миссисКлейтон. – Они все такие вспыльчивые и обожают стрелять.

– Напротив, – покачал головой Ричард. – Стрелял англичанин.Хотел, насколько я понял, влепить пулю в одного араба. – И прозаично добавил: –Я толкнул его под руку.

– Ах, так вы принимали непосредственное участие? Я не знал.– Клейтон достал визитную карточку и прочел: – «Роберт Холл, Энфилдские заводы«Ахиллес». По какому поводу он желал меня видеть, понятия не имею. А он не пьянбыл?

– Он сказал, что хотел пошутить, – сухо пояснил Ричард. – Аревольвер случайно выстрелил.

Клейтон вздернул брови.

– Коммивояжер с заряженным револьвером в кармане? –удивленно произнес он.

«А он, оказывается, не дурак», – подумал Ричард.

– Наверно, мне не надо было его отпускать?

– В таких делах трудно бывает сообразить, как надо, а как ненадо. Этот араб, в которого он стрелял, не ранен?

– Нет.

– Ну и правильно в таком случае, что вы не стали подниматьшум.

– Хотелось бы знать, что за этим стояло?

– Да, да… Мне тоже.

Вид у Клейтона был слегка растерянный.

– Ну, мне пора, – сказал он и второпях вышел.

Миссис Клейтон отвела Ричарда в гостиную, простор– нуюкомнату с зелеными драпировками и такими же диванными подушками, и предложилана выбор кофе или пиво. Он выбрал пиво, и оно тут же появилось, восхитительноохлажденное.

Она спросила, зачем ему в Кувейт. Он объяснил. Она спросила,почему он до сих пор не женат. Он ответил, что едва ли принадлежит к теммужчинам, которые женятся, а миссис Клейтон на это решительно сказала:«Глупости». Из археологов, по ее мнению, получаются превосходные мужья. Онапоинтересовалась: будут ли в этом году на раскопках женщины? Да, ответил он,ожидаются одна или две девицы. И конечно, миссис Понсфут Джонс. А что задевицы, воодушевилась миссис Клейтон, приличные? Но Ричард не знал, он же ихеще не видел. Совершенно неопытные – вот все, что ему о них известно.

Миссис Клейтон его ответ почему-то рассмешил.

Тут вошел бойкий коренастый господин и был представленРичарду как капитан Кросби. А мистер Бейкер, сообщила ему миссис Клейтон,археолог, он выкапывает из земли удивительнейшие вещи возрастом в тысячи лет.Капитан Кросби, по его собственному признанию, никогда не мог понять, какимобразом археологи так точно определяют возраст своих находок. И про себясчитал, что, наверно, они просто-напросто беззастенчиво врут, ха-ха-ха! Ричардпосмотрел на капитана Кросби с тоской. Нет, правда, не отступался капитанКросби, откуда они знают возраст предмета, который нашли? Ричард ответил, чтослишком долго объяснять, и миссис Клейтон поспешила увести его смотретьотведенную ему комнату.

– Он очень славный, – заверила она Ричарда по пути. – Но… выменя понимаете, о культуре ни малейшего представления.

Комната оказалась очень приятная, и уважение Ричарда кхозяйке дома еще возросло.

Он сунул руку в карман и, к своему удивлению, вытащилкакой-то грязный сложенный листок бумаги. Он точно знал, что с утра у него вкармане ничего не было. Ему тут же вспомнилось, как араб в приемной споткнулсяи схватился за него. Проворные пальцы могли за это мгновение незаметно сунутьему в карман бумажку.

Развернул. Бумажка была нечистая и перетертая на сгибах.Видно было, что ее не раз разворачивали и снова складывали.

В шести строках не слишком аккуратным почерком былонаписано, что майор Джон Уилберфорс аттестует некоего Ахмеда Мухаммеда кактрудолюбивого, старательного работника, умеющего водить грузовик и производитьмелкий ремонт и вдобавок безукоризненно честного – обычное письмо-рекомендация,какие дают при расчете на Востоке. Дата – полуторагодовой давности, что тожеобычно для Востока, где такие рекомендации хранят и постоянно носят при себе.

Нахмурив лоб, Ричард постарался со свойственной емутщательностью восстановить в памяти утренний эпизод.

Факиру Кармайклу – в том, что это был он, Ричард несомневался – грозила жестокая опасность. Он пришел в консульство – зачем? Чтобыспастись от преследования? Но вместо спасения столкнулся с еще большейопасностью. Там его ждал враг или подручный врага. Толстый коммивояжер,по-видимому, имел самые определенные инструкции, иначе как бы он отважилсястрелять в Кармайкла прямо в консульстве на глазах у нескольких свидетелей?Значит, толстяк готов был на все. Кармайкл узнал однокашника, просил о помощи иисхитрился незаметно передать ему эту, казалось бы, совершенно невиннуюбумажку. Отсюда следует, что бумажка эта очень важная, и, если враги все женастигнут Кармайкла и при нем ее не обнаружат, они, безусловно, сопоставят фактыи сообразят, кому он мог ее передать. А раз так, то что он, Ричард Бейкер,должен с этой бумагой делать?

Можно вручить ее Клейтону как представителю правительстваего британского величества.

А можно оставить у себя до того времени, пока Кармайкл неявится за ней лично.

После нескольких минут размышления он избрал второе.

Но прежде всего следовало принять меры предосторожности.

Оторвав неисписанную половинку от старого письма, онначертал на ней те же шесть рекомендательных строчек о достоинствах некоеговодителя грузовика – почти в тех же выражениях, но все-таки не совсем, наслучай если это был шифр, – хотя могла быть там и надпись симпатическимичернилами.

Свое сочинение он слегка испачкал о подошвы башмаков, помялв ладонях, сложил, расправил, опять сложил – и так до тех пор, пока бумага неприобрела вид заслуженный и грязный. Тогда он ее скомкал и сунул в карман.Оригинал же, повертев в руках и поразмыслив, тщательно сложил в плотныйбумажный кирпичик, обернул уголком клеенки, отрезанным от мешочка для ванныхпринадлежностей, и, достав из полевой сумки пластилин, обмазал слоемпластилина, размял, ровно обкатал и аккуратно снял на него слепок с цилиндрическойпечати, которая у него нашлась при себе.

Он поглядел на результат своих трудов с сумрачнымудовлетворением.

На пластилиновом валике отчетливо отпечаталось изображениесолнечного бога Шамаша с Мечом Правосудия в руке.

– Будем считать, что это добрый знак, – сказал себе РичардБейкер.