Ридли зачитала его вслух.

«Что… Я… Наделал?»

Девочка посмотрела на собравшихся, губы её задрожали от страха. Перевела взгляд на окно. В свете ближайшего уличного фонаря дыра в нём щерилась осколками, точно пасть жуткого монстра. Снаружи ветер поднял в воздух несколько опавших листьев, разметав их по тротуару. Звук этот напомнил ей клацанье когтей.

Сверху позвала миссис Ларсен.

– Что это был за шум? – спустившись по лестнице, она завизжала, увидев беспорядок в гостиной.

Мистер Вернон положил ей руку на плечо:

– Прошу прощения, моя милая, но, боюсь, нам придётся снова вызывать полицию.

После того как полиция уже во второй раз за этот вечер приехала в дом Ларсенов, после того как они осмотрели место преступления и задали ещё больше вопросов, а также конфисковали кирпич и записку, после того как Лейла выманила перепуганного Цилиндра из-под дивана, а мистер Вернон пообещал развести всех Неудачников по домам, после того как они с миссис Ларсен и мисс Паркли убрали осколки и залатали разбитое окно куском пластика, Ридли наконец проехала за дверь под лестницей и вниз по рампе к маленькой комнатке, которую отец обустроил для неё несколько лет назад. Девочка щёлкнула переключателем, и старые лампочки Эдисона, свисающие с потолка на длинных проводах, осветили её рабочий стол.

Стены были выкрашены в чёрный, и комната казалась размером со шкаф, но Ридли нравилось, что она принадлежит только ей. Пространство разделяли полки и шкафчики. К столам были прикреплены выдвижные зажимы, чтобы Ридли могла легко дотянуться до контейнеров и инструментов, лежащих слишком далеко или высоко. Отец называл это помещение лабораторией, что вызывало у Ридли улыбку. От мысли о том, что она похожа на безумного учёного с настоящей лабораторией, было немного странно, но эта же мысль заставляла её чувствовать себя невероятно могущественной. Девочка знала, что не безумна, что бы это ни значило, как знала и то, что работа над проектами позволяет ей успокоиться и собраться с мыслями.

Сейчас настал тот самый момент, когда Ридли определённо надо было успокоиться.

Она осмотрела чертежи, составленные в конце лета, и сравнила их с устройством, над которым работала, – большой чёрной коробкой на колёсиках, которая стояла сейчас на полу позади стола.

В дверь постучались.

– Не сейчас, мам! – отозвалась Ридли. Неужели она не может и нескольких минут поработать без того, чтобы кто-то её не отвлёк? Но дверь всё равно открылась. – О, мисс Паркли, – и хотя девочке хотелось остаться одной, она всё равно испытала странное разочарование от того, что это оказалась не мама, пришедшая её проведать, – я думала вы уже ушли.

– Пока ещё нет! – сказала мисс Паркли. – Ты не против? – она жестом указала на помещение, спрашивая дозволения зайти. Ридли, помедлив, кивнула. Несколько секунд мисс Паркли искала, куда бы сесть, но так и не найдя, неловко оперлась о рабочий стол, тут же поскользнулась на стопке бумаг и снова выпрямилась. – Я такая неловкая! – со смешком воскликнула она.

– Что случилось? – спросила Ридли, переворачивая старательно составленные чертежи так, чтобы их не было видно.

– Хотела проверить, как ты.

– Думаю, я в порядке, – Ридли вытянула вперёд руки, – порезов нет. Царапин нет. Синяков нет.

– Ах, ну, не в этом смысле.

Ридли посмотрела учительнице прямо в глаза, пытаясь угадать, о чём та думает.

– Где мама?

– Звонит рабочим, чтобы те пришли завтра и починили окно. Я предложила остаться на ночь, но она отказалась, – мисс Паркли заметила коробку на полу, но Ридли тут же попыталась заслонить её собой. Это был секрет, особенно для таких непонятных людей, как её учительница. – Хочешь поговорить о том, что случилось?

– Не особо.

– Хочешь поговорить о… чём-нибудь? О чём угодно. Мне это помогает, когда я… взволнована, растеряна или в абсолютной ярости!

«О чём говорит эта женщина?» – недоумевала Ридли. О матери? О нападении на выставке? О дяде Картера?

Или о кирпиче?

– А ещё, если мне кажется, что я в тупике, помогает взглянуть на ситуацию с другой стороны. Если я считаю, что знаю единственное возможное решение, я начинаю чувствовать себя беспомощной, если оно не помогает. Или если другие отказываются всё делать по-моему.

– Ага, – отозвалась Ридли, не слишком понимая, к чему идёт разговор.

Острый нос мисс Паркли словно целился в неё сверху. Женщина скрестила ноги, прикрытые длинной шерстяной юбкой, и, небрежно откинувшись назад, попыталась опереться ладонями о рабочий стол. Но тот был завален всякими инструментами – отвёртками и тому подобным, и учительница отпрянула, чуть не насадив себя на доску с торчащими из неё гвоздями.

– Ай! Всё в порядке, никакой крови, всё в порядке. В любом случае, я просто хотела сказать – это здорово, что у тебя есть свой личный уголок. Сосредоточившись на чём-то, мне всегда было проще разобраться в себе. Ты умная девочка, Ридли. Тебе нравится тщательно всё обдумать. Ты найдёшь способ разгадать эти загадки.

– Спасибо, мисс Паркли, – шепнула Ридли. Ей не хотелось слишком уж радоваться этим словам, но, по правде говоря, после всех сегодняшних событий было очень приятно слышать их.

Это напомнило ей о том, как с Картером разговаривал его дядя. Как умолял и просил прощения. Однако всё равно погнался за ними по городу. Ридли помнила, как обманула Волшебных Неудачников Сандра Сантос. Как Мик и Эмили Меридиан пытались манипулировать Тео. Даже самому Данте Вернону, кажется, непросто было говорить правду, чистую правду и только правду.

Взгляд мисс Паркли скользнул в сторону бумаг с чертежами секретного проекта Ридли.

Незримая связь с учительницей, которую девочка только что почувствовала, тут же исчезла. Как она могла так сглупить?! Ридли схватила чертежи и прижала их к груди. Казалось, будто её ткнули прямо в мозг раскалённой кочергой, и слова, сорвавшиеся с языка, были такими быстрыми и горячими, что она просто не успела их удержать.