Даже внешний вид этих людей яснее тысячи слов говорил о той пропасти, что лежала между ними. Наряд Тимофея являл собой серую застиранную рубаху родом из подмосковной Каширы, темные однотонные брюки с заплаткой на правой ягодице и стоптанные летние штиблеты, в коих мужчины форсили в середине тридцатых годов. Разгуляев на фоне старика выглядел заморским франтом. Новенький черный костюмчик, пиджак от которого висел на спинке высокого стула, тонкая белоснежная сорочка с небрежно распущенной бабочкой, английские туфли, начищенные до неприличного блеска.

Бросались в глаза сыщика и некоторые непростые аксессуары. Например, золотые часы на запястье, пачка заграничных папирос, позолоченная зажигалка, запах дорогого одеколона.

Как ни странно, администратор относился к дворнику с едва заметным почтением, и это тоже не ускользнуло от Василькова.

«Он ему чем-то обязан? Или у них имеется родственная связь? Может, Тимофей Григорьевич приходится Разгуляеву крестным, не в криминальном, а в церковном смысле?» — размышлял он, покуда те обменивались дежурными новостями.

Но, по оперативным данным, родственников у Аверьянова, за исключением племянника, не оставалось. Так что до истины еще предстояло докопаться.

Впрочем, всякие размышления наряду с сомнениями не могли затмить накатившей радостной волны от визита в ресторан «Гранд». Ведь операция с инсценировкой возвращения в Москву молодого Сашки Аверьянова как раз и разрабатывалась ради внедрения сотрудника МУРа в этот ресторан.

— Ладно, задам твоему племяшу несколько вопросов. Посмотрим, как он соображает, — снисходительно глянув на расстроенного Тимофея, сказал Иннокентий, покрутил меж пальцев янтарный мундштук и обратился к Василькову:

— Представь себе такую картину. Ты официант, сегодня тебе трудиться весь вечер до поздней ночи. А зал заполняется студентами и заводскими работягами, не способными заказать ничего, кроме чая с бутербродом. Твои действия?

До войны Васильков несколько раз посещал московские рестораны, но в тонкости их работы, разумеется, не вникал. Да он, признаться, и не надеялся в сегодняшнем экзамене на багаж своих знаний. Ведь жизненный опыт, накопленный им, касался совершенно иных вещей и понятий. Чтобы получить от администратора Разгуляева зачет, требовалось нечто большее. Нужно было включить мозги на полную катушку.

Так он и сделал.

— Ресторану невыгодно обслуживать небогатых клиентов, — предположил Александр. — Значит, необходимо сократить их количество.

— Как? — спросил Разгуляев.

— Например, зарезервировать часть столиков, якобы они уже заказаны. Сажать за них почтенную публику, способную раскошелиться. А студенты с работягами пусть дожидаются у входа.

Такой ответ вполне удовлетворил администратора.

Особенно порадовался по этому случаю Тимофей. Он аж нетерпеливо заерзал худой задницей на высоком стуле.

— Ладно, хорошо. Следующий вопрос. — Иннокентий почесал гладко выбритый подбородок. — Кого, по-твоему, легче обсчитать: компанию пожилых людей или влюбленную парочку?

Тимофея данный вопрос загнал в ступор. Зато его племянник не растерялся.

— Конечно парочку, — моментально ответил он.

— Обоснуй.

— Пожилые люди дотошны, въедливы и умеют экономить. Они наверняка проверят счет, принесенный официантом. А молодой человек при своей девушке сверять цифры не станет, даже если он скуп и жаден до неприличия.

Второй ответ Разгуляеву тоже пришелся по нраву.

Он пронзил Александра острым взглядом и проговорил:

— Ты ведь, конечно же, знаешь, что официант обязан зарабатывать чаевые, которые после рабочей смены сдаются в общую кассу администратору.

— Нет. Впервые слышу об этом, — честно признался экзаменуемый.

— Так вот, представь, что клиент расплатился за ужин, и тебе надобно принести ему сдачу. Предположим, пятьдесят целковых. Твои действия?

На сей раз Васильков уловил суть подвоха.

— Понесу разными купюрами, — отчеканил он. — Подойду и посмотрю. Если клиент трезвый — сдам червонцами, если сильно выпивший — четвертаками.

Разгуляев приподнял бровь.

— Объясни.

— Трезвый оставит на чай червонец, от силы два. Пьяный же легко расстанется с четвертаком.

Тимофей напрягся, ожидая реакции Иннокентия.

Тот откинулся на спинку стула, удовлетворенно качнул головой, улыбнулся и заявил:

— Я смотрю, ты неплохо соображаешь.

— А я что говорил! — воскликнул дворник. — Ну что, берешь?

Холеные пальцы снова выдали барабанную дробь. Разгуляев был почти согласен. Но небольшие сомнения у него все еще оставались.

— Ты не любитель погазовать? — спросил он скорее для проформы, так как внешний вид племяша дворника Тимофея на алкогольную зависимость никак не намекал.

Васильков наморщил лоб, пытаясь припомнить, что в блатной музыке означает слово «погазовать».

Тут ему помог Тимофей.

— Выпивает, но в пределах, — сказал он. — Ни загулов, ни прогулов за ним не водится.

— А рука серьезно повреждена?

Сашка осторожно вынул левую руку из перевязи, закатал рукав и показал на предплечье заживший шрам от ранения. Это было одно из удивительных совпадений. Майор Васильков и младший лейтенант Аверьянов примерно в одно и то же время получили ранения левых верхних конечностей.

— Осколком? — уважительно поинтересовался Иннокентий.

— Да. От немецкой мины.

— И что говорят врачи?

— Пообещали, что восстановится и будет как новая. Она и вправду месяц назад висела как плеть, а сейчас понемногу оживает, — ответил Александр и для наглядности пошевелил пальцами.

— Хорошо. Я приму тебя, — озвучил, наконец, свое решение администратор. — Но пару недель будешь работать без оформления. На испытании, так сказать.

— Согласные мы, Иннокентий, согласные, — заявил дворник. — Когда ему выходить?

— Завтра к восьми утра надо подойти к служебному входу. И вот еще что. Приодеться бы ему не помешало. — Разгуляев указал взглядом на одежду племянника. — Черный костюм, белая сорочка, темный однотонный галстук и туфли. Лучше всего это сделать на Преображенском рынке. Там есть из чего выбрать, да и подешевле выйдет, чем в центре.

— Сделаем, — ответил Александр и поинтересовался, чтобы полностью соответствовать статусу соискателя:

— А что по заработку?

Администратор усмехнулся и ответил:

— Не боись. Будешь меня слушаться — на хлеб с маслом тебе вполне хватит.

— От Александра ничего нет? — второй раз за последние полчаса справился Старцев.