— Мне все равно, что ты сделаешь со мной.

Она обманчиво-нежно провела рукой вниз по его сероватойщеке, заставляя его страстно желать настоящей ласки. Той, которая не обернетсяжестокостью.

— Я знаю, что все равно. Но мы оба знаем, что это не так,когда дело касается твоего маленького друга. Ты умрешь, защищая его.

Он напрягся при упоминании своего демонического спутника.

— Нима здесь нет. Он ушел.

— Конечно, он ушел. — Ее тон был издевательским.

— Ним? — спросил Страйкер.

Зефира взглянула на него через плечо.

— Никчемный демон-бездельник, усыновленный Джаредом.

— Я не делал ничего подобного. — Ним выбрал его, и с тех порсефирот пытался от него избавиться. Демон — обязанность, которую он не хотел ине должен был нести. На самом деле он устал от Нима, шатающегося повсюду и ещесильнее осложняющего его и так никчемную жизнь. Демон лишь втравливал его внеприятности. И что еще хуже Ним служил причиной его пыток.

Зефира медленно провела кончиком кинжала вниз, кбожественным меткам на его левой руке. Одно время он носил их с гордостью.Теперь они лишь напоминали ему о его унижении. Они отмечали его как раба.Последнего из своего рода.

— Он здесь? — спросила она.

Джаред зашипел, когда она сделала длинный порез нататуировке. Вдоль пореза выступили бисеринки крови, которые стекали вниз по еготелу. Страйкер отвернулся, словно это зрелище вызывало у него отвращение.

Зефира же не была столь добра.

— Похоже, я неправильно угадала.

Джаред, не дрогнув, встретил ее взгляд, его гнев рвалсянаружу.

— Я говорил тебе, что он ушел.

— Неужели? — она провела кинжалом по его шее чуть вышеключиц. — Держу пари, он скрывается на твоей спине.

Джаред задохнулся, когда она погрузила кинжал глубоко вплечо, сквозь татуировку, находившуюся там. Его обожгла боль.

— Зефира, остановись! — прокричал Страйкер. — В этом нетнеобходимости.

— Поверь мне, это единственная возможность получить егосогласие. Но не жалей его, Страйкер. Он перерезал глотки собственным людям, нетак ли, Джаред? Тех же, кого не убил, он повел на бойню.

Боль и ярость смешались внутри сефирота.

— Заткнись!

— Почему? Это, ведь, правда. Тебе всегда было плевать навсех, кроме самого себя. Так отдай нам демона и позволь мне покончить с твоимистраданиями, связанными с ним.

Он непроизвольно дернулся, когда она провела ножом надтатуировкой, что не была выжжена на его коже. Она сливалась с другими, но емуне принадлежала…

— Ага, кажется, я нашла маленького мерзавца? — Зефирасильнее сжала кинжал, прижимая его лезвие к тому месту на коже, где отдыхалНим.

Джаред стиснул зубы. Если она ранит Нима, пока тот спит наего теле, это убьет демона.

— Мне освободить тебя от того, что тебе досаждает? — онанадавила на кончик кинжала, вызывая кровь.

Джаред пытался отстраниться, но не мог. Цепи крепко держалиего, не оставляя выбора.

— Стой! — прорычал он. — Не убивай его.

— Убей Готье, и я оставлю твоего демона в живых.

— А если я не смогу?

Она дернула его за волосы и ударила головой о стену.

— Поверь мне. Ты не захочешь узнать этого. — Щелкнувпальцами, она воспользовалась силами, чтобы открыть кандалы.

Джаред откинулся спиной на стену и сполз по ней на пол, всеего тело болело. Он не мог вспомнить, когда его в последний раз освобождали. Поощущениям его одеревеневших мышц, казалось, что прошли столетия, и возможно таконо и было.

Зефира стояла над ним и с презрением смотрела на него.

— Помойся, тварь. Принеси мне голову малахая, и я дам тебедва дня, чтобы сходить к девке и напиться, прежде чем позову тебя назад.Предашь меня, и прошедшие века покажутся тебе раем.

Джаред горько рассмеялся.

— Ваше милосердие не знает границ, госпожа.

— Сарказм… столь сладкая музыка для меня. — Она сильноударила его по ребрам. — А теперь иди и выполняй полученные приказы.

Страйкер встретил обжигающий взгляд Джареда. В нем яркопылала ненависть, но что-то подсказывало ему, что эта ненависть большенаправлена на себя, чем на других. Бедное создание. Убить его было бы болеемилосердно.

— Ты уверена, что он сможет? — спросил Страйкер у Зефиры,когда она вложила кинжал обратно в ботинок.

Она вывела его из комнаты в коридор. Война остановился позадиних.

— Не позволяй этому хныкающему болвану обмануть тебя. Он былсоздан убивать.

— Так же, как и малахай.

— Да, но малахай наполовину человек, и силы для него внове.Джаред с легкостью разберется с ним. — Помедлив в коридоре, она взглянула мимоСтрайкера на Войну. — Не спускай с Джареда глаз. Удостоверься, что егомаленький демон не освободится. Этот глупый лентяй — на самом деле мояединственная возможность контролировать его.

Страйкер наблюдал, как Война склонил голову, прежде чемвернуться в комнату, где остался Джаред.

— Откуда ты знаешь, что он не взбунтуется и не убьет Войну.

Она фыркнула.

— Ну и что, если так? Вы двое — друзья?

— Едва ли, но если Войны не станет, Джаред может прийти затобой.

— До тех пор, пока он носит этот ошейник, Джаред — моя собственность.Он не может убить меня, как и я его. Я могу заставить его истекать кровью истрадать, но ошейник никогда не позволит ему напасть на своего владельца. Насамом деле, если меня атакуют, у него не будет выбора кроме как защищать меня,хочет он того или нет.

Это была одна из самых жестоких вещей, которые он когда-либослышал. Страйкер не мог себе представить худшего наказания, чем бытьвынужденным защищать того, кто тебе ненавистен. Того, кто тебя пытал. И этозаставило его посмотреть на женщину, стоящую перед ним, другими глазами. Онабыла такой знакомой и в то же время столь чужой. Что случилось с женщиной, накоторой он женился?

— Я помню ту прекрасную девушку, которая бы не позволила мнезавести в доме даже кошку, потому что не хотела, чтобы та причинила вред мышам.Женщину, которая вместо того, чтобы убить насекомое, заставляла меня выноситьего на улицу и выпускать на свободу.

Ее черные глаза встретились с его глазами, и там, внутри, онувидел ненависть настолько сильную, что у него перехватило дыхание.

— А я помню крик моего внука, молившего о пощаде, когда егожестоко убивали за то, что он был другим, а я была бессильна ему помочь. Я нета молоденькая девчонка, которую ты бросил, Страйкер. Я мстительная женщина,воюющая с миром, который сделал ее такой.