10 июня. Встали поздно. Матвей говорит, что ругает себя за то, что проспал. Я ждал подъема, но не дождался. Встал, перебрался в «зиму», зажег горелку. Кастрюля с водой стояла на ней. На ночь ее кипятил Борис, но вода успела замерзнуть в лед. Когда вода закипела, я обнаружил в ней остатки вчерашнего супа. Почему-то некоторые считают, что присутствие супа в чае – это нормально. Пришлось кипятить заново.

Погода налаживается. Витек и Степан пошли вниз на 3600 за продуктами, а заодно спустят накопившийся мусор. Здесь такое правило, весь мусор собирать в специальные мешки и спускать с собой вниз на ледник Кахилтна, оттуда самолетом отправят в Талкитну.

Появился мини – компьютер для игры в шахматы. прошел только до пятой позиции, а всего их восемнадцать. Вечером опять были гости, поляки, норвежцы, австрийцы. Европейские альпинисты отличаются от других тем, что с пустыми руками в гости не приходят. Опять гитара, чай, русский кисель почему-то отсутствовал.

После обеда в «зиму» зашел какой-то мужчина. Матвей обрадовался ему, и они начали оживленно говорить по-английски. Матвей вел себя с ним как со старым знакомым. Что-то знакомое было в его лице и для меня, но я не мог понять что. Когда же Матвей сказал по-русски своему собеседнику, что нос-то все-таки он обморозил. Я посмотрел внимательнее на этого мужчину и узнал в нем нашего бывшего соотечественника, который сейчас живет в Бостоне, я уже писал о нем. Нос у него потемнел, и опух так, что глаза стали узкими. Но, не смотря на свое обморожение, он был очень доволен тем, что смог подняться на вершину и благополучно спуститься сюда, на 4200. Лучше бы он не заходил к нам, ведь завтра и нам предстоит выход наверх, а тут лишние переживания, как же будет там, наверху. Выход назначили на двенадцать часов, подъем на девять. Наконец-то!

11 июня. Подъем в девять часов, небольшие сборы и в путь. Свершилось! Пришли проводить нас парни с Камчатки. Саша помог мне выбраться на тропу. По такому глубокому снегу самостоятельно не выберешься. Этот жест с его стороны больше похож на дань уважения, чем на проводы. Они не понаслышке знали, куда мы идем.

Прошли семнадцать веревок. По высоте четыреста метров, а в длину около девятисот. Погода хорошая: небольшой туман, снежная крупа, но тепло. На подъем ушло четыре часа. Сегодня на обсуждении дальнейшего подъема Матвей поддержал мое предложение о помощи нам на особо крутых склонах, 45% и круче. На этот раз Степан не назвал меня лодырем, а поинтересовался у Макса, как нужно помогать. Игорь шел тяжело, говорит, что нужно было больше тренироваться, чтобы держать себя в форме, а он больше уделял внимания сну. Чувствую себя нормально, поднялся достаточно легко, трудно было дойти до веревок на палках. Вроде бы и подъема нет, но сани не ехали. А когда дошел до станции, пропустил через жумар веревку, оглянулся вниз и увидел, что подъем все-таки был. Мы опять находимся на высоте 4600, там, где пещера, но на этот раз в ней ночевать будут наши помощники Борис и Док, а мы в палатке. От пещеры наверх, на высоту 5200 проложены веревки. Они начинаются напротив нашей палатки, и это доставляет нам с Игорем определенные неприятности. По веревкам, как я уже говорил, ходят много альпинистов как наших, так и чужих. От их ног вниз летят снежные комья, некоторые из них попадают в нашу палатку. Мы заметили два больших кома, которые к счастью пролетели мимо нашей палатки. Ближе к ночи камнепад перестал, потому, что прекратилось хождение по веревкам.

Когда закончилось общественное питание и перешли на рационы, то оказалось, они не совсем правильно подобраны. Крупа гречневая, рисовая, суп луковый и еще какой-то, картофельное пюре, бекон (по пять рационов на высоту 5200 и выше полу копченый сиг). Мюсли, творог, сухое молоко, сахар, сникерс, изюм с орешками – этого хватало. Но две галеты и десять-двенадцать крекеров на день было очень мало. А также три пакетика чайной заварки, три киселя и три какао, оказалось недостаточно, т.к. пить хочется постоянно. Простой водой не напьешься, ведь она из снега, безвкусная.

Вспомнил, на что похожи бухты веревок, когда они лежали в «зиме», на осьминогов. Получается такая картина: палатка круглая, вдоль стенки лежат бухты веревок, концы между собой спутались как щупальца, а середина каждой бухты хорошо выделяется, она аккуратно перекручена концом веревки. Виток за витком идут по порядку, и получается как бы живот осьминога.

12 июня. Проснулись в семь часов, стал кричать Борису, но не докричался, решил, что они еще спят. Но минут через десять Док принес нам завтрак. Вышли ровно в десять. Погода рабочая. Пролетали короткие сильные порывы ветра, но было терпимо. Опять мешали камни, которые летели вниз. Комки снега попадали в рычаг, который передо мной, разбивались о него, и мелкая колючая крошка впивалась в лицо, если не успевал увернуться. Не знаю о чем думать, о подъеме или о том, как уворачиваться. Радует Борис. Он делает свое дело как никогда хорошо, даже замечательно. Этого нельзя сказать об Агафонове. Он вчера ушел, не стал помогать готовить площадку для нашей па латки. Сегодня он тоже выполнял только свою работу.

В начале нашего подъема, как я уже писал раньше, имеется трещина двухметровая стенка, где без посторонней помощи я не могу пройти. Борис помог мне снизу и стал искать, как ему подняться на эту стенку, чтобы помочь мне преодолеть ее. Я обратился к Агафонову с просьбой помочь. Он некоторое время смотрел на меня, как бы не понимая о чем идет речь, а затем встал и пошел наверх. Поднялся я с помощью Бориса. Агафонов с Витьком делали свою работу так, лишь бы сделать. Станции делали без учета траверса, иногда веревка огибала скалу и нам с Борисом приходилось очень тяжело. Он оттаскивал сани в сторону и удерживал их, а я в это время старался быстрее продвинуться вперед. А ведь можно было сделать станцию в стороне метров на пять, как делали Игорю. Иногда лыжи попадали на каменный выступ, невозможно было сдвинуться с места, как бы сильно не напрягался. Выручал Борис. Сегодня был очень сложный участок пути, называется он Спасательный кулуар. Его обычно используют для быстрой эвакуации альпиниста с высоты 5200 на 4200. Анатолий тоже сильно устал. Говорит: «Не мальчик я, чтобы по горам лазить». Макс и Губаев помогали Игорю и Анатолию. Макс даже придумал какую-то систему, чтобы помогать Игорю подниматься, не руками, а ногой.

Двадцать веревок прошли за восемь часов, первые за три часа, а вот вторая часть пути вымотала нас основательно. Сейчас пишу, а все болит, руки, суставы, мышцы, пальцы. Особенно было трудно на последних трехстах метрах. Уклон был 45%, а то и повыше. Носки лыж были задраны вверх. Ехал только на задниках. Устал сидеть согнувшись. Особенно устала шея, т.к. голова постоянно наклонена вперед. Шея от этого оголялась, и снег попадал за шиворот. Было не до комфорта. Пришел от сильной усталости без настроения, какой-то пустой весь, но быстро восстановился.

Погода сейчас хорошая, и говорят, что до конца недели будет такая. Слава Богу! Мои молитвы услышаны. Любоваться красотой вида, который открывается при хорошей погоде, нет сил, лежу и слушаю восторженные восклицания парней. Когда выходили из кулуара на ровную площадку, нас встречал Матвей. Он задавал какие-то вопросы, снимал на камеру. Нас приветствовали жители лагеря 5200, хлопали в ладоши и даже кричали «браво!» Скорее бы на вершину и домой, к жене, сыну. Хорошо, что взял фотографии. Таня и Саша, я вас люблю, целую, скучаю.