– Оль, привет, как там Никита?

– Привет, Гошка, ничего, получше немного. А то чегозвонишь?

– Как это чего? – возмутился Гошка. – Он жемне не чужой, Никитка. Как-никак двоюродный брат и к тому же друг!

– Значит, просто интересуешься его здоровьем?

– Ну да. И хотелось бы с ним поболтать. Можно?

– Так и быть. Только недолго, он все-таки болен.

– Есть, ваша честь!

– Гошка, привет! – обрадовался Никита. – Ятебе сегодня звонил, но ты куда-то усвистел.

– Да, было дело. Слушай, Никит, ты случайно не знаешь,по какой дороге станция Мичуринец?

– Мичуринец? А тебе зачем?

– Надо!

– По Киевской.

– Точно?

– Точно! Переделкино знаешь? А Мичуринец как разследующая.

– Блеск! Спасибо, Никитос!

– Гошка, вы там опять что-то расследуете?

– Есть немножко!

– Блин! А я тут валяюсь! Гошка, расскажи, хотя бы вдвух словах, – взмолился Никита.

– В двух словах не получится, а Оля…

– Не страшно, к ней сейчас аспирантка пришла, еслиговорить будешь ты, то это ее не взволнует. Она следит, чтобы я поменьше горлонапрягал.

– Понял. Тогда слушай…

– Да, история, – произнес Никита, выслушавдвоюродного брата. – А вы, значит, с Лехой народные мстители?

– Чего? – не понял Гошка.

– Народные мстители, говорю! Надо не надо, все равнопопретесь в Мичуринец, плохого дяденьку на чистую воду выводить?

– Ну ты что! – огорчился Гошка. – Откуда мыможем знать, надо нам это или нет. Поедем, посмотрим, послушаем, что там такое.Если речь пойдет про рассаду или, допустим, семена, так фиг с ним. Только я недумаю, что ради такого дела люди в автомат звонить ходят.

– А если у него телефона нет?

– Может, и нет, зато мобильный есть. Но он предпочитаетавтомат.

– Ну и дурак.

– Понятное дело, дурак! – обрадовалсяГошка. – Еще какой дурак! В прошлый раз благодаря его дури мы столькоузнали и вот теперь, если повезет, тоже кое-что разведаем. В таких делах всегдаважно, чтобы твой противник дурей тебя оказался, хоть на самую чуточку.

– Ну, вообще-то, приятнее победить умного противника,чем дурака.

Гошка засмеялся:

– Это ты, братишка, говоришь потому, что сам не можешьс нами этим делом заняться.

– Прости, Гошка, ты прав. Мне просто-напросто завидно.

– Вот то-то же. Но ты на досуге все-таки подумай о нашемделе. Вдруг тебе какая-то светлая мысль в башку стукнет.

– Подумаю, – пообещал Никита. – Но и ты мнепообещай, что позвонишь, когда вернешься из Мичуринца.

– Обещаю.

Теперь оставалось что-то придумать для мамы, но тут навыручку пришел Шмаков. Он позвонил и таинственным шепотом сообщил:

– Гошка, порядок! Я все придумал! Мы с тобой завтраедем в Одинцово, к моим родичам, помочь при переезде.

– Что? При каком переезде?

– Ну, наши родичи живут в Одинцове, сейчас переезжают сквартиры на квартиру.

– Действительно переезжают?

– Ага! И мамка с папкой туда едут помогать. Хотели меняналадить, но я оторвался. Но как повод для твоей мамашки это сгодится, а?

– Идеально, Леха! – возликовал Гошка. – А янасчет Мичуринца узнал. Это по Киевской дороге, следующая станция послеПеределкина.

– Отлэ! Гошка, я вот что удумал еще… Надо бы нам тудапораньше приехать, чтобы все там обсмотреть, как и чего, местечко найти длянаблюдения, и вообще, на фиг нам с ним одним поездом ехать?

– Еще не факт, что он на поезде поедет. Только неговори, что надо опять ему шины прокалывать.

– Да ну, неохота опять в такую рань вставать, и потом,в Мичуринец он тогда может здорово опоздать, а нам это ни к чему, правда же?

Они приехали на станцию Мичуринец в половине десятого. Былохолодно и солнечно. Платформа быстро опустела, и торчать на виду не хотелось.

– Черт, если они тут встречаться и разговаривать будут,мы ни фигашки не узнаем, – проворчал Леха. – К ним тут неподберешься.

– Да, действительно, – почесал в затылке Гошка.

– Ну правда, увидеть мы все увидим, а вотуслышать… – И Леха с гордостью вытащил из сумки настоящий морской бинокль.

– Ух ты! Откуда, Леха?

– Батькин! Он же у меня на флоте служил…

– Класс! Хотя подслушка какая-нибудь была бы ценнее.

– Что да, то да, но где же ее взять-то? И потом, какузнать, где ее поставить?

– Сплошные вопросы. Ну ничего, по крайней мере мыувидим типа, с которым наш Виталик встретится, и можем проследить за ним…

– Ой, ты глянь, вон он чапает, видать, на тачкеприкатил.

Действительно, к платформе неспешным шагом направлялсяВиталий Антонович. Гошка глянул на часы. До прихода следующей электрички порасписанию оставалось еще минут пять. Виталий Антонович остановился у выхода наперрон. Эх, если бы он там и остался, они могли бы послушать разговор,спрятавшись за палаткой. Но не такой же он в самом деле дурак. Время тянулосьмедленно. И вот вдали послышался гул приближающейся электрички. ВиталийАнтонович поднялся на перрон. А вот и поезд! Он тормозит, двери открываются, идовольно много народу выходит из вагонов. Суббота, каникулы! Мальчики не сводятглаз с Виталия Антоновича, который тоже пристально всматривается в толпуприехавших.

– Охренеть! – вырвалось у Гошки.

– Чего? – толкнул его в бок Леха. – Матьчестная, да это баба!

– Это Наташа! – прошептал Гошка.

– Та самая? – ахнул Леха.

– Та самая! – с трудом выговорил Гошка. Он неверил своим глазам.

Между тем толпа быстро рассосалась, и эти двое остались там,где были. Наташа подала Виталию Антоновичу какой-то конверт, а он передал ейпластиковый мешок. Она сунула туда обе руки, нагнула над ним голову.

– Что она делает? – спросил Гошка, подавленный еепоявлением здесь.

– Похоже, бабки считает. И, между прочим, неплохиебабки, вон как долго считает.

Виталий Антонович в это время опасливо озирался. Но вотНаташа подняла голову, кивнула и улыбнулась, потом взяла пакет и сунула внебольшую спортивную сумку. Протянула руку Виталию Антоновичу, что-то, смеясь,сказала и побежала к переходу на другую сторону путей.