Было темно. Шел дождь со снегом. Гошка спешил домой. Онвозвращался с курсов немецкого языка, куда они с двоюродным братом Никитойзаписались после путешествия на Майорку. Там они поняли, что в наше время безиностранных языков очень плохо, а немецкий выбрали потому, что Гошке предстоялов январе поехать в Германию к отцу и совсем невредно было бы хоть что-то ужезнать по-немецки. Гошкина мама и родители Никиты эту идею одобрили и далиденег. Занятия на курсах проходили по вечерам три раза в неделю. «Их бин, дубист, ер ист», – твердил про себя Гошка и не заметил, как нос к носустолкнулся со своей одноклассницей Розой Мотиной по прозвищу Тягомотина.

– Ой, Гуляев, это ты?

– Я. Привет, а ты что в такую погоду шляешься? –не слишком радостно приветствовал Розу Гошка.

– Я… я… Я собаку потеряла! – всхлипнула Роза.

– Как это? – удивился Гошка. У Розы был чудесныйпес, колли, тихий и покладистый. – Как тебя угораздило?

– Да я на минутку отвернулась, а он…

– Что?

– Слинял куда-то! Наверняка кто-то тут сучку течнуюпрогуливал, вот он за нею и помчался… Что я скажу? Папа не велит его с поводкаспускать, а мне его жалко… Ронни! Ронни!

– И давно ты его ищешь?

– Давно, – всхлипнула Роза.

– А твои родители наверняка с ума сходят. Ты бы импозвонила, что ли…

– Я боюсь…

– Да ты что! Они знаешь как обрадуются, что пропалатолько собака.

– Ты думаешь?

– Уверен!

– Гош, а ты мне поможешь Ронни поискать? Мне однойстрашно…

– Помогу, куда денусь, – вздохнул Гошка. Он простобыл так воспитан – девочкам, даже таким занудам, надо помогать… и еще почему-тоу него возникла мысль: «Я сейчас обязательно вляпаюсь в какую-нибудьисторию». – Ну, Роза, что делать-то будем?

– Давай в сквер сбегаем, может, он там…

– Пошли!

В сквере в такую гнусную погоду гуляли только собаки сосвоими несчастными хозяевами.

– Роза, а где же твой Ронни? – спросил Тягомотинустаричок с миттельшнауцером на поводке.

– Потерялся, – всхлипнула Роза, – я уже целыйчас его ищу! А вы его не видели?

– Нет, – покачал головой старичок. – Невидел. Да вот же он, Роза, бежит…

– Ронни! Ронни! – закричала Роза. – Идискорей, мой маленький, мой хорошенький, фу, какой ты грязный!

Неизвестно, кто больше радовался – собака или хозяйка. Но,наверно, больше всех обрадовался Гошка.

– Роз, ну я пойду, а?

– Ага, иди, Гуляев, спасибо за помощь!

– Да какая там помощь, – скромно сказалГошка. – Домой-то одна дойдешь? – Гошка еще вспомнил, что девчонокнадо до дома провожать, хотя ему этого смертельно не хотелось.

– Да, спасибо.

– Тогда пока! – возликовал Гошка и припустилсябегом, но вдруг обо что-то споткнулся и с трудом удержался на ногах. – Нуни фига себе! – даже присвистнул он, разглядев предмет, благодаря которомучуть не въехал носом в землю.

Он нагнулся и поднял его. Это был кожаный коричневыйбумажник. И, едва взяв бумажник в руки, он вспомнил, что лучше не вязаться стакими находками. В Москве много было историй о том, как человек находилбумажник с деньгами, радовался до полусмерти, а потом тут же откуда ни возьмисьпоявлялся хозяин бумажника, заявлял, что у него пропали деньги, и нашедшемуприходилось отдавать свои, кровные… Он тут же бросил бумажник и отошел всторонку. Но никого кругом не было.

«А может, кто-то в самом деле потерял бумажник? Тогда лучше,чтобы я его нашел, чем какой-нибудь жулик. Я, если там есть документы, простоверну его, и дело с концом, – благонамеренно решил Гошка, огляделся посторонам и как-то воровато схватил бумажник. Вокруг все было тихо. –Да, – через минуту решил Гошка, – кто-то его потерял. – Онощупал бумажник. – Туго набитым его не назовешь, ну и слава богу, а то ещепосчитаешь чужие денежки, и не захочется отдавать. Да и вообще, откуда я знаю,сколько там было? Может, кто-то уже поживился? Взял денежки, а бумажник выбросил?Ладно, отнесу домой, а там разберусь, что к чему», – принял решение Гошка,сунул бумажник в карман куртки и со всех ног понесся домой. Он и так слишкомдолго гулял по такой мерзкой погоде. Даже дрожь пробрала.

Подбегая к дому, он поднял глаза и увидел, что в окнах горитсвет. Значит, мама уже дома. С одной стороны, хорошо – не надо самому себеварганить ужин, а с другой – сразу бумажником заняться не получится.

– Мам, это я! – крикнул он с порога.

– Гошка, где ты был? Я уже волновалась.

– Мам, ты же знаешь, у меня дойч!

– А потом? Ты сегодня очень припозднился!

– Ага, я Тягомотину встретил, она псину свою потеряла,вот я и помогал ее искать.

– Нашли?

– Нашли!

– Ну и славно. Ой, да ты весь вымок! Давай быстренькопереоденься! Есть хочешь?

– Как сто волков!

Гошка юркнул к себе в комнату, сунул бумажник в ящик стола ина всякий случай запер ящик, хотя мама не имела привычки шарить в его столе,но, как говорится, береженого бог бережет.

– Гоша, ты скоро? – позвала с кухни мама.

Он забежал в ванную вымыть жутко грязные руки, мигомпереоделся и вскоре уже сидел за столом и уплетал макароны с сыром, запивая ихтоматным соком.

– Вкусно! Мам, положи мне еще! Да, мам, представляешьсебе, у нас теперь не будет уроков по субботам! Мы добились!

– То есть как добились? – округлила глаза мама.

– Ну, сейчас в большинстве школ по субботам не учатся,а мы чем хуже? Ну, старшеклассники написали прошение на имя директора, подписисобирали и все такое… Это еще с прошлого года тянулось, ну и, когда новыйучебный год начался, девятые и десятые вообще забастовку объявили, и нам пошлинавстречу… Будем учиться только пять дней, класс!

– Боже мой, если бы в мое время кто-то затеял что-топодобное, и его и его родителей просто со свету бы сжили… А теперь…

– Это еще что! А вот у нас на курсах девчонка однаучится, так у них в лицее вообще кайф! Пять недель учатся, а потом неделяканикул!

– Каждые пять недель? – поразилась мама.

– Именно!

– Невероятно! Только на этом фоне ваша несчастнаясуббота… не слишком роскошное завоевание, тебе не кажется?

– Ладно, сойдет, – махнул рукой Гошка и принялсямыть посуду.