– А крупинки наркотического вещества, обнаруженные нашими экспертами в карманах господина Роднянского? Это вы или ваш клиент можете объяснить?

– Каков общий вес этих крупинок? Вряд ли тянет на «хранение», не говоря уж о «распространении и сбыте». К тому же не доказано, что мой клиент вообще имеет отношение к этим крупинкам. Они могли попасть к нему в карман в метро, например. Или в гардеробе института. Вам нечего предъявить, товарищ майор.

И чертов адвокат был прав! Тысячу раз прав! У них не было ничего, чтобы посадить Роднянского.

* * *

Парфенов повернулся на другой бок. Простыня под ним скомкалась. Кирилл посмотрел на будильник. Начало седьмого, скоро вставать.

– Ты не спишь, что ли? – удивился дежурный, когда Парфенов поднял трубку после первого гудка.

– Сплю. Вот прям с трубкой у уха и сплю. Чего случилось?

– Сейчас из соседнего района позвонили, там у них труп.

– Отлично! Я за них, конечно, попереживаю. Ты мне из-за этого решил позвонить?

– Да ты дослушай. У них тоже девушка запоротая. Про Лопатину-то все уже знают, так что как только на тело посмотрели, так сразу в Главк. Мол, это серия, пусть группа Парфенова выезжает.

– Адрес мне диктуй. – Кирилл уже успел надеть носки и брюки.

– Ага. Пиши.

* * *

Дежавю. Только не было удушающего запаха, как в прошлый раз. И больше людей находилось в небольшой квартирке на окраине спального района, примыкающего к промзоне. Почти у двери жались две женщины в халатах поверх ночных рубашек, одна старше, другая младше, но похожие друг на друга. Игнатьич оказался дежурным по городу, поэтому был уже на месте. Кирилл заподозрил, что именно эксперт напомнил про Лопатину. Но ведь все равно это дело спихнули им.

– Здорово, – сказал, выходя из кухни, майор Иголкин.

– Здорово. – Парфенов пожал протянутую руку. – Рассказывай.

– Я закончил. Можно пойду? – Из кухни вышел пожилой мужчина в рабочей одежде.

– Да, спасибо, – разрешил Иголкин и, заметив вопросительный взгляд коллеги, пояснил: – Это местный сантехник.

– Предельно понятно, – кивнул Кирилл.

– Короче, – Иголкин почесал нос, – слушай вводную.

* * *

Из-за духоты были распахнуты все окна, но сквозняка почти не ощущалось. Спать невозможно, а завтра будний день и Лиле вставать на смену. Женщина разметалась на кровати, завистливо слушая, как в соседней комнате похрапывает мать-пенсионерка.

С тихим мурчанием на постель запрыгнула кошка. Долго выбирала себе место и улеглась, прижавшись горячим пушистым тельцем к боку Лили.

– Нет, Бася, иди отсюда, – пробурчала Лиля, сталкивая животное.

Второй час ночи, через четыре часа зазвенит будильник, а сон все не шел. Лиля крутилась на кровати, маялась. Но идти теперь пить валерьянку или пустырник, чтобы уснуть, не имело смысла – весь день проходишь с больной головой.

Бася вздумала резвиться. Кошка – все-таки ночной хищник. Она с мявканьем носилась по коридору, скребла когтями линолеум, прыгала на стены. Складывалось впечатление, что в нее вселился бесенок. Лиля приглушенно шикнула на кошку, но та ее проигнорировала.

Крепко закрыв глаза, женщина отвернулась к стенке. Приказала мышцам расслабиться и наконец уснуть. Но кошачий топот оказался слишком навязчивым. Бася носилась по коридору, пробуксовывая, забегая то в одну, то в другую комнату.

– Да в конце концов, будет в этом доме покой?! – проснулась Лилина мать.

– Сейчас я посмотрю, с чем она играет. – Безмолвно стоная, Лиля поднялась с постели.

Из коридора выбежала на очередном круге Бася и врезалась в ноги хозяйки. Та чуть не упала, но ухватилась за стену.

– А ну брысь!

Лиля сделала еще один шаг в коридор. И ее босая ступня угодила в холодную лужу. «Нассала, скотина», – подумала Лиля. Зашарив по стене ладонью, она добралась до выключателя и включила свет.

– Твою мать! – выругалась женщина.

– Чего ты орешь? – Из своей комнаты показалась мать, запахивающая халат.

А из их кухни по полу тек ручей. Вода собиралась у небольшого порожка и выбегала в коридор. Именно с этим ручейком надумала играть Бася.

Стало совсем не до сна. Лиля, шепотом матерясь, прошла в кухню. Ее мать полезла в ванную, где хранилось ведро с тряпкой.

– Это не у нас прорвало! – сообщила Лиля.

Вода текла с потолка по стене над раковиной, только чудом не затекая к люстре. Обои на месте потока вздулись. Частично намок подвесной шкафчик. А на потолке мутными разводами пошла водоэмульсионная краска.

– Вот сучка! – Мать Лили заглянула на кухню, оценивая ущерб. – Вот я ей сейчас устрою сладкую жизнь!

Пожилая женщина переобула домашние тапочки на тапочки, в которых не жалко ходить по подъезду и даже выбрасывать мусор. Громко проклиная нерадивую соседку, она поднялась на этаж выше. Лиля принялась собирать воду в ведро.

На стук никто не открывал. Кулак уже побаливал от ударов. Звонок разрывал тишину квартиры.

– Вот же гадина! Поди, умотала куда-то! Открывай! Ты что там творишь?! И ведь никому больше дела нет! Все как вымерли. Хоть полдома вынеси, никто не почешется.

В подъезде действительно не хлопнула ни одна дверь, никто не высунулся и не спросил, что происходит и почему не дают спать. Потоптавшись еще пару минут, продолжая ругать на чем свет стоит всех соседей без исключения, женщина спустилась домой.

Бася сидела на шкафу в прихожей и, посверкивая зелеными глазами, следила за Лилей. А сама Лиля уже вылила полное ведро в унитаз и продолжила локальную борьбу со стихией.

– Что? – спросила она, выжимая над ведром тряпку.

– Ничего! Где у нас телефон аварийки? Что я, теперь эту потаскуху буду ждать? Пусть перекрывают стояк.

Сантехник, заспанный мужичок, от которого пахло потом и перегаром, появился у них спустя еще полчаса. Обои были безнадежно испорчены, задняя стенка подвесного шкафчика вздулась. Бася мирно спала на шкафу, укутавшись в свой шикарный пушистый хвост.

– Так там свет горит, – заявил сантехник в ответ на просьбу перекрыть стояк. – Значит, кто-то есть дома.

– Да она усвистела к своим хахалям! Я что, теперь буду все время воду вычерпывать? – уперев руки в бока, вопрошала Лилина мать.

– А вдруг человеку плохо? – предположил сантехник. – Пошла мыться, поскользнулась, упала, ударилась и лежит там без сознания. Или вообще того. – Он крест-накрест сложил на груди руки и закрыл глаза.

– Вы сейчас нам что предлагаете? Сидеть и гадать? Четвертый час ночи. У меня смена в полвосьмого. Делайте уже что-нибудь!

Лиля чувствовала, что глаза закрываются. От света хотелось щуриться. Она подумала, что коснись сейчас подушки, моментально уснет.

– Ну зачем же гадать? Сейчас участкового вызову. И Леньку-слесаря. А там и воду вам перекроем. Ну что вы так переживаете?

Еще минут сорок ушло на то, чтобы появился злой заспанный участковый и балагурящий не по делу