Однако больше всего на свете Кирилла манили к себе деньги, которые он любил почти так же самозабвенно, как себя самого. Может, даже и больше.

Ему сейчас двадцать три. Это — еще или уже? Много или мало? Пожалуй, для той богемной жизни, которую он для себя выбрал, — самое то, что нужно. Но это сегодня, сейчас. Пройдет несколько лет, и очарование юности, на которое так клюют молодые и красивые девушки, а также немолодые и некрасивые, но очень богатые тетеньки, пытаясь перетянуть на себя это уже ушедшее от них чудо молодости — ну хоть немножко, хоть чуточку, дабы самим помолодеть — исчезнет безвозвратно. И он превратится в грубовато-мужиковатого, ничего в жизни не добившегося и лысеющего или уже лысого бездельника, изображающего из себя таинственную, загадочную личность. А по сути являющегося всего лишь жалким неудачником.

Поэтому, рассуждал Кирилл, к тридцати годам у него уже должно появиться все необходимое для продолжения красивой беспечной жизни, к которой он успел привыкнуть. В обязательный набор светского льва капризного светского мира он включил в первую очередь квартиру в столице или загородный дом в ближнем пригороде. Но лучше, конечно, и то и другое. А еще дорогую, внушающую восторг, трепет и зависть всех особей мужского и женского пола, великолепную иномарку последней модели. Но самое главное — постоянный и надежный, бездонный и неиссякаемый источник денежных средств.

Что наша жизнь? Большой аукцион, публичная распродажа, на которой ты, пока молод и красив, пытаешься продать себя как можно дороже богатым тетенькам, соревнующимся за право тебя купить. Счастливой покупательницей становится та претендентка, которая предложит самую высокую цену. Стук молотка — и ты продан! Твоя жизнь поставлена на карту. А в картах главное — что? Быть хорошим игроком, знающим все правила игры и умеющим блефовать.

Но даже это не самое главное. Потому что если у тебя нет удачи, способной привести любое задуманное дело к успешному завершению, то все твои поползновения сделать свою жизнь счастливой становятся тщетными. Ты лезешь из кожи вон, день и ночь прилагаешь неимоверные усилия, бьешься как рыба об лед, чтобы добиться чего-то, но все бесполезно, так как тебе и твоей удаче просто не по пути.

Как притянуть к себе, приручить и никогда больше не отпускать от себя эту столь соблазнительную, желанную и практически решающую все твои проблемы, но очень коварную и своенравную птицу счастья? Кирилл знал, что нужно делать. Это единственный и самый надежный способ добиться всего и сразу.

Он сфокусировал задумчивый взгляд на Миле. Вот она, надежда на благополучную и счастливую жизнь. Его первая серьезная добыча, самая перспективная из всех встреченных им в мире богатства и роскоши.

Стара, конечно, для него, но не всю же жизнь ему с ней мучиться, в конце-то концов. Она только ступенька в достижении его цели. Мила сама его выбрала на аукционе жизни, значит, у нее такая судьба. А что он? Судьба — индейка, пардон, птица счастья, которая осторожно коснулась его крылом. И Кирилл ни за что на свете не упустит этот удачнейший для него момент, воспользуется им в полной мере.

На ум пришла подходящая пословица: «Куй железо, пока горячо!» Он злобно ухмыльнулся, вспомнив вдруг байку про японцев, приехавших в Россию изучать русские пословицы. Столкнувшись со сложностями самого богатого и могучего в мире языка и изобилием пословиц на все случаи жизни, породившими полную сумятицу в их умных головах, они выдали новую трактовку старой пословицы: «Куй железный, пока горячий».

«Молодцы, японцы: не в бровь, а в глаз! Как раз обо мне», — подумал Кирилл и снова повернулся на спину, разглядывая причудливый потолок роскошной спальни и изумительно красивую люстру стоимостью с новую иномарку.

Да, он хочет жениться на деньгах. А почему, собственно, любовь не может стоять на втором месте после его личных интересов? Ведь это так просто — влюбиться в богатую избранницу, а не в бедную. И вообще он считает, что заниматься любовью в дорогом особняке ближайшего пригорода столицы гораздо романтичнее, чем в коммуналке в заштатном городишке. К тому же отсутствие вкусной и здоровой пищи, без которой Кирилл себя уже не мыслил, не очень-то возбуждает его аппетит, в том числе и любовный.

Он прекрасно понимает, что вытянул счастливый билет, так как среди многочисленных соискателей внимания Милы ее взгляд остановился именно на нем. Это его удача. Оставшиеся за бортом только облизываются, терпеливо ожидая своей очереди и следя за каждым его шагом и словом, чтобы наброситься и вырвать трофей.

Но не тут-то было! Сногсшибательная любвеобильность и неутомимость, позволяющие ему уже пять долгих месяцев удовлетворять самые необузданные и дикие желания Милы, не оставляют противникам даже маленькой надежды на смену декораций. «Что может быть важнее еще одного часа наслаждения с таким красавцем, как я! А потом еще одного и еще…» — самодовольно думал Кирилл.

Он чувствовал, что Мила не готова к серьезным отношениям, не перебесилась. Сейчас ей нужен молодой и сильный партнер для удовлетворения самых низменных желаний и инстинктов, которые дают силы жить привычной кипучей жизнью, а также помогают при создании оригинальных и шумно-скандальных телепроектов, обозначаемых ею как «творчество». Именно занятие этим творчеством придавало хоть какой-то смысл распутному и безумно-суетному существованию Милы.

И Кирилл старался изо всех сил, считая себя источником ее вдохновения, а по большому счету и соавтором потрясающих шедевров, поражающих обывателей из мещанского болота пренебрежением нормами общественной морали, отсутствием нравственности, наглостью и откровенным бесстыдством.

Рейтинги ее передач настолько высоки, а благодарность высокопоставленных лиц, от которых хоть что-то зависит, так бесконечна и хорошо оплачиваема, что ни у кого не возникает даже мысли прекратить телебезобразия, которые появляются на экранах телевизоров как очередные творения Милы Миланской, «самобытного таланта, человека с большими природными дарованиями», короче — телесамородка.

«Сколько же сил вложено в это тощее тело, сколько энергии, душевной и сексуальной, — думал Кирилл, неприязненно разглядывая Милу. — Ты за все мне заплатишь, сполна! А вот если мои надежды окажутся напрасными, придется принять соответствующие меры, которые не только тебе, даже мне не понравятся. Поэтому, если ты надумаешь поступить со мной так же, как поступила с моими предшественниками, то лучше тебе совсем не просыпаться, крошка. Скольких хлопот удастся избежать!»

Легкие, словно дымка в предрассветной тишине, и послушные любым его намекам на самые заветные желания и стремления, сладкие мечты о воображаемом счастье молниеносно окутали Кирилла. Он ясно видел себя на роскошной белоснежной яхте в теплых, как ему очень хотелось думать, водах Средиземноморья. Рядом с ним на ярко-красном шезлонге расположилась молоденькая стройная пышногрудая розовощекая брюнетка с нежным загаром, покрывающим восхитительное тело, глядящая на него обожающим и бесконечно влюбленным взором обворожительно голубых глаз.

Кирилл невольно покосился на Милу: худющая, с бледным от перепоя, мятым лицом, спутанные светлые волосы больше напоминают гнездо какой-то безумной дикой птицы. Разве здесь ее место, в этой шикарной квартире в центре столицы? Да ей лучше подойдет какая-нибудь заброшенная деревушка в глухомани с беспросветными алкашами. Там она точно придется ко двору.