смогла доехать до Бабаева, можно было назвать настоящим новогодним подарком.

Дед Василий вышел ее встречать, радостно забасил Пират, а на плечо прыгнул Полковник. Олеся увидела любимого деда, дом, сад, погладила собаку, уткнулась в плюшевую шубу кота и прошептала: «Наконец-то я дома!»

В гостиной горел камин, дед Василий колдовал на кухне.

— Куда столько еды? — удивилась Олеся. — Нам двоим ни за что не съесть!

— Может, у нас сегодня будут гости? — подмигнул ей дед. — Отец звонил, просил принять его приятелей с Севера. Если приедут — надо будет накормить!

Олеся села в кресло-качалку у камина и долго-долго качалась, выгоняя из головы все грустное, лишнее, все, что мешало ей быть счастливой.

* * *

Ирония судьбы — блистательная Лиза Барышева, игравшая королев и аристократок, чувствовала себя нищенкой на паперти, молящей о любви (хотя чего уж там — все мы на этой паперти, с той же просьбой).

Но Лиза Барышева не была бы Лизой Барышевой, если бы не попыталась переломить ситуацию. Да, ей тридцать девять, а не двадцать пять (переживай, не переживай — ничего не изменится!), и у нее нет времени вот так плакать и ждать, когда Андрей наконец решит, нужна ли она ему. У нее вообще мало времени на выяснение главного вопроса: если она хочет семью, ребенка, состояться как жена и мать — нужно спешить.

«Значит, Бабаево? — усмехнулась Лиза. — Парад планет? Не выйдет, дорогой Андрей! Придется несколько изменить твой сценарий новогодней ночи! Нам надо серьезно поговорить и расставить все точки над «i»! Либо мы вместе по-настоящему, либо… Я не согласна на компромиссы!»

И если сегодня он скажет, что не готов к серьезным отношениям, — значит, они расстанутся. В новом году — новая жизнь! Как бы ни было больно, она постарается забыть его.

Лиза взглянула на часы — она успеет приехать в это самое Бабаево уже к вечеру. И предупреждать Андрея о приезде она не станет — так сказать, устроит ему новогодний сюрприз!

Лиза набрала номер своего водителя Виктора. Однако тот не ответил. Лиза удивилась — вчера они договорились, что тридцать первого она позвонит ему и скажет, отпускает ли его на сегодня в «увольнительную», или же ему в новогодний вечер придется возить ее на машине. Она снова набрала номер его мобильного, и после долгой паузы Витя наконец ответил:

— С наступающим, Лизавета Петровна!

— И тебя! — сказала Лиза и сразу перешла к делу: — Витя, как быстро ты сможешь за мной приехать?

Витя молчал.

— Але?! Ты там спишь, что ли? — вспыхнула Лиза. — Давай просыпайся, ты мне нужен!

— Такие дела, Лизавета Петровна… — горестно вздохнул Витя и опять замолчал.

— Какие дела? — строго уточнила Лиза.

— Я тут вчера ездил к теще в Гусь-Хрустальный…

— Меня это не интересует, — отрезала Лиза. — Чтобы через час машина была у подъезда. У меня столько дел сегодня! Поторапливайся!

— Я бы и рад, но… — промямлил Витя. — Понимаете, меня тут так хорошо приняли, Новый год ведь… А тесть как раз самогон поставил, и вот…

Виктор был Лизиным новым водителем и работал у нее всего две недели. Прежний, Михалыч, пожилой и ответственный, как назло, сломал ногу месяц назад.

Лиза ахнула:

— Ты пьяный, что ли?

— Да выпил-то всего ничего, — пробубнил Витя.

— За руль сесть сможешь?

— Смогу, — быстро выпалил Витя и добавил: — Но не совсем!

— Ты вообще где сейчас?

— У тещи. В Гусе… Хрустальном…

— Понятно! — хмыкнула Лиза. — Ты уволен, голубчик! Чтобы завтра утром привез мне ключи от гаража и машины. Надеюсь, машина в гараже?

— Ну как сказать… — замялся Витя. — Машина-то со мной…

— Где с тобой? — похолодела Лиза.

— Ну… в Гусе.

— Ты что же, хочешь сказать, что поехал по своим личным делам на моей машине?

Витя что-то мычал, сопел, кряхтел.

— Как ты посмел? Пьяная рожа! — Лиза задыхалась от ярости. Она хотела сказать, что он уволен, но вспомнила, что уже сообщила об этом минуту назад. — Да я тебе не знаю, что сделаю!

Она и в самом деле не знала, что такого ему сделать! Колесовать, четвертовать, кастрировать будет мало!

— Чтобы завтра, когда проспишься, пригнал машину и поставил в гараж. Ключи завезешь мне.

Вне себя от возмущения, она швырнула телефон. Хорошие дела! Ее любимый «Мерседес» престижной модели сейчас где-то в Гусе! Хрустальном! И что ей теперь делать? Заявлять в милицию за несколько часов до Нового года? Но вроде жалко этого идиота Витю. Его, конечно, убить было бы не лишним, но так чтобы в тюрьму засадить — на это она, пожалуй, не готова. Это не гуманно.

Лиза прикинула: если попросить Андрея приехать в Москву, то он, может, и согласится под напором с ее стороны, но вернуться в Бабаево до полуночи они точно не успеют. Значит, ей все-таки придется отправиться туда самой.

Водить машину она умела, и права у нее были, но вот на чем ехать? Лиза задумалась: в ее подземном гараже стояла еще старенькая «Ауди», на которой никто не ездил уже лет семь. «Что ж, — вздохнула Лиза, — придется ехать на старушке, авось доберемся до этого самого Бабаева».

Сборы были недолгими. Сначала Лиза подумала, что надо бы переодеться (свитер, брюки?), но, представив, как она эффектно выйдет из машины навстречу Андрею в новом вечернем платье от Армани и на высоченных каблуках, решила повыпендриться. «Ладно, поеду в платье, — улыбнулась она, — а сверху накину манто «автоледи», чтобы совсем не окоченеть!»

Она захватила с собой бутылку дорогого французского шампанского и спустилась в подземный паркинг, где стояла ее древняя «Ауди».

Садясь в машину, Лиза напевала песню, которую написал Андрей:

За пять минут до января

Остановлюсь я у порога,

И в Новый год ведет дорога…

Увы, Лиза еще не знала, куда ведет ее дорога, и даже не могла представить в самом страшном сне…

* * *

Начальник колонии строгого режима Рыков был прав в своих опасениях — приезд иностранных правозащитников нарушил обычный уклад учреждения и внес в распорядок дня осужденных изрядную сумятицу. Поскольку больше всего начальство колонии боялось, что правозащитники найдут какие-то нарушения в их работе (а самым главным таким нарушением западные правозащитники считали ущемление прав заключенных), решено было предоставить зэкам некоторые послабления. В частности, разрешить им относительную свободу перемещений в пределах колонии («Пусть иностранцы видят, что у нас тут все гуманно!»). Также руководство решило показать, что в колонии работает много кружков «по интересам» и заключенные ведут насыщенную