– Вы меня вынудили! – прошипела она.

– Всё понятно, вы предпочитаете темницу, – Виктор встал, подошёл к двери и, открыв её, крикнул: – Мишель!

– Стоп!

Виктор закрыл дверь и снова посмотрел на Анну. Сердитый взгляд девушки приводил его в восторг.

– Во-первых, – начала Анна, – ваши люди порвали мой дорожный камзол. Мне нужна новая одежда и немедленно.

Виктор молча ожидал продолжения.

– Во-вторых, мне нужно оружие, я желаю быть уверена в своей безопасности в этом доме.

Виктор молчал.

– В-третьих… – Анна запнулась, потому что третьим пунктом её требований шёл приказ отпустить её немедленно, но бесперспективность этой линии переговоров она уже осознала. – В-третьих, я хочу есть. Ваша крольчатина подойдёт, но есть я буду одна, а когда буду готова встретиться с вами – сообщу.

Виктор дослушал до конца и спросил:

– Всё?

– Пока да.

– Во-первых, ваш дорожный костюм уже починили. Но если вам недостаточно, я скажу управляющему, и он прикажет сшить вам хоть десяток платьев. Во-вторых, об оружии не может быть и речи. Но вы можете быть полностью уверены в своей безопасности. Любому, кто к вам прикоснётся, я прикажу отрубить голову, но если вам мало – я приставлю к вам двух своих лучших гвардейцев. В-третьих, как только вам принесут костюм, вы спуститесь вниз, где вас уже ждёт мой кролик, а к тому времени буду ждать и я. И вам лучше поторопиться, а заодно запомнить – условия здесь ставлю я. И вы сможете получать всё, что пожелаете, – но лишь до тех пор, пока это устраивает меня.

Анна в ярости вскочила с кровати, стукнув при этом по многострадальной тумбочке кулаком. Одеяло тут же скользнуло вниз по её обнажённому телу, но не успела Анна осознать это смущающее обстоятельство, как оказавшийся совсем рядом Виктор подхватил эту последнюю защиту и завернул Анну обратно по самую шею.

– Не делайте больше так, как вчера, – прошептал он почти что в самое ухо баронессы.

– Как? – хрипло выдохнула Анна, немного ошалевшая от такой близости, но Виктор будто не слышал её.

– Вы не представляете, что вы делаете со мной, – сказал он так же тихо. В последний раз вдохнул запах волос баронессы и, резко отстранившись, направился к двери.

– Я жду вас внизу, – не оборачиваясь, бросил он через плечо.

Несколько секунд потребовалось Анне, чтобы прийти в себя, а едва она справилась с этой задачей, в дверь снова постучали – и на сей раз это всё-таки был слуга. Тот же мальчик, что накануне приносил ей воду для умывания, на сей раз тащил в руках длинный свёрток, в котором Анна узнала собственный камзол. Опустив его на кровать, мальчик поклонился и собирался уже исчезнуть, но Анна окликнула его:

– А воду?

– Одну минуту, миледи, – слуга поклонился и скрылся в дверях.

Анна хмыкнула и, придерживая рукой одеяло, подошла всё же к окну. Прислонилась к его краешку и замерла, рассматривая поблёскивающую далеко внизу водную гладь. Анна не видела море с тех пор, как её увезли от родителей, и сейчас от этого бесконечного простора, простиравшегося от горизонта до горизонта, у неё захватило дух почти так же, как от близости герцога. Когда слуга вернулся, Анна поймала себя на том, что глупо улыбается солнечным лучам, скользящим по её лицу.

– Здесь уже весна, – сказала она тихо и отвернулась от окна. Мальчик только удивлённо пожал плечами и, решив, что слугам запрещено с ней говорить, Анна принялась приводить себя в порядок. Она долго плескала себе в лицо холодной водой, пока веки не перестали слипаться, – Виктор попал в точку, Анна не только всегда вставала так поздно, она никогда не вставала так рано. Впрочем, в её комнату во дворце не так уж часто заглядывало солнце. Над лесом всегда стоял туман, и лучи дневного светила пробивались сквозь сизую дымку только ближе к полудню.

Закончив умывание, Анна оделась и, поколебавшись немного – соблазн назло герцогу остаться в спальне был велик, но голод его пересиливал – попросила проводить себя в столовую.

Виктор, как и обещал, уже сидел за столом.

– Вы нерасторопны, – мрачно сообщил он, наблюдая, как Анна опускается на стул напротив.

– Нерасторопен ваш слуга, – Анна сверкнула своими серыми глазами из-под приспущенных ресниц, и Виктор замолк. Ругаться с Анной абсолютно не хотелось, напротив, хотелось обнять её и прижать к себе – нежно-нежно, так, чтобы не причинить боли. Виктор, для которого подобные чувства были в диковинку, отметил про себя, что его болезнь усугубляется, но решил, что не будет ничего плохого в том, что он поддастся ей ненадолго.

Анна взяла в руки бокал и стала ждать, пока слуга поднесёт ей горячее – медленно покручивая его в пальцах.

– Что это за место? – спросила она довольно мрачно, но суровость её показалась Виктору донельзя фальшивой, и он ответил:

– Это дом моего прадеда. Я вам о нём говорил.

– Я думала, здесь всего лишь особняк и заброшенный парк.

Виктор рассмеялся.

– Вы плохо учили историю.

Анна обиженно замолкла.

Виктор улыбнулся, но развивать тему не стал.

– Вы забыли своё обещание, – сказал он вместо этого, – а моё, надеюсь, запомнили?

Анна подняла удивлённый взгляд.

– Я говорил вам, что покажу место, где на наш остров высадился Карл.

Анна небрежно пожала плечами и засунула в рот аккуратно отрезанный кусочек крольчатины. Зажмурилась – крольчатина действительно оказалась необыкновенно хороша – но тут же открыла глаза и проверила, не заметил ли её удовлетворения похититель.

– Что-то такое помню, – заметила она, заканчивая жевать, – я не вчитывалась в ваше письмо.

Виктор сжал зубы и, взяв со стола бокал, сделал глоток, делая паузу, чтобы удержаться от ненужной грубости. Потом поставил бокал обратно, снова посмотрел на Анну и прищурился.

– Я так и думал, что вы отказали лишь потому, что ничего не прочли.

Анна закашлялась, но подала знак слуге, рванувшемуся к ней, чтобы тот оставался на месте и, глотнув вина, одарила Виктора ещё более мрачным взглядом:

– Послушайте, герцог, у вашей самоуверенности вообще есть предел?

Виктор пожал плечами и, снова взяв в руки бокал, откинулся на спинку стула.

Помедлив и не дождавшись ответа, Анна снова принялась за еду, а герцог какое-то время сидел и молча наблюдал, как двигаются тонкие запястья гостьи, когда та отрезает очередной кусок, и как трепещут тени от кружевных манжет на бледной коже, когда Анна подносит вилку ко рту.

Виктор подумал, что сделал абсолютно правильно, похитив её. Анна должна была быть здесь, в его доме. Только тут и было её место, и то, что она по какой-то невероятной случайности оказалась в руках короля, лишь в очередной раз доказывало, как много Генрих отнял у своего брата.