Плакать, однако, не хотелось – Анна давно уже запомнила, что стоит начать, как остановиться будет невозможно. Она сжимала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони, пока чья-то рука не легла на её запястье, и чужие сильные пальцы не разжали кулак.

– Вам не идёт, – услышала она голос за спиной, и пальцы огладили её ладонь, будто бы стирая боль.

Анна стиснула зубы, пряча тоску глубоко под кожу, и резко перевернулась на спину, чтобы заглянуть в глаза пришельцу.

Виктор выглядел задумчивым. Ярость в его глазах утихла. Не было на его лице и того самодовольства, которое Анна запомнила по прошлым их встречам. Он казался сейчас моложе, и Анна с тоской поняла, что такого Виктора она не просто хотела увидеть рядом… Такого она могла бы полюбить, что бы ни значило это слово на самом деле.

– Я всё ещё должна вести себя прилично? – спросила Анна, отодвигая в сторону одеяло и чуть раздвигая колени, так, чтобы Виктор оценил всю красоту распростёртого перед ним тела.

Виктор действительно скользнул взглядом по обнажённой груди и плоскому животу. Тело Анны могло бы послужить вдохновением для лучших художников Кариона, но Виктор видел много красивых тел.

Он провёл кончиками пальцев между грудей девушки и дальше вниз, заставив стайки мурашек забегать внизу живота, чего так редко удавалось добиться её единственному любовнику – королю. Анна выгнулась, невольно подаваясь навстречу гладившей её руке. Виктор тут же с усмешкой убрал ладонь.

– Не пытайтесь делать мне одолжение, Анна.

Анна разочарованно выдохнула.

– Разве не за этим вы пришли? – спросила она снова, восстанавливая стены самообладания, хотя под взглядом Виктора, жадным и согревающим одновременно, будто бы пробиравшимся глубоко под кожу, сделать это оказалось неожиданно трудно.

– Я пришёл пожелать вам доброй ночи. Кто же знал, что у вас такие, – Виктор хмыкнул и снова огладил обнажённое тело взглядом, – представления о приличиях.

Анна промолчала. Желание спрятаться под одеяло с головой стало почти нестерпимым, но она не шевельнулась.

Виктор наклонился, и на миг Анна решила, что Виктор сейчас поцелует её, а в следующую секунду её обожгло разочарование. Поцелуй был, но пришёлся всего лишь в лоб.

– Спокойной ночи, – прошептал Виктор, скользя дыханием по губам Анны и, встав, направился к выходу.

Едва дверь за герцогом захлопнулась, Анна взвыла, но уже не от тоски, а от острого желания, затаившегося между ног. Она бы справилась с ним сама, но решила, что герцог ещё может вернуться, а положение глупей того, в котором она уже оказалась, и так придумать было трудно. Она проворочалась всю ночь и уснула, когда за окнами уже занимался рассвет.

Виктор, вернувшись в свои апартаменты, тоже уснул не сразу. Он долго стоял у окна и смотрел в темноту, но не на призрачный дворец короля, а на море, бившееся об утёс далеко внизу и простиравшееся до самого горизонта.

«Ты будешь меня любить», – билось у него в голове и спать герцогу не хотелось совсем.

Рассвет забрезжил над океаном, и первые лучи весеннего солнца скользнули по пальцам Анны, выпроставшимся из-под одеяла. Тихонько пробежали по запястью и, помедлив, коснулись щеки, а затем и пушистых ресниц.

Веки баронессы дрогнули. Она повела носом, пытаясь прогнать непрошенного гостя. А в следующий миг широко распахнула глаза и села на кровати, вспомнив, что произошло накануне.

Анна дёрнулась, собираясь подойти к окну и при солнечном свете изучить место, где оказалась, но вместо этого задела рукой прикроватную тумбочку, так что маленький колокольчик, стоявший на ней, с переливистым звоном упал на пол.

Анна замерла, вжала голову в плечи, затем, обозлившись на саму себя, расправила спину и стала ждать, что будет дальше.

Очевидно, колокольчик служил для вызова прислуги. И хотя подобная встреча пока что в планы Анны не входила, она легко смирилась с ситуацией и заготовила список требований: начиная с новой одежды и заканчивая приказом немедленно отпустить её к королю.

Однако, когда дверь открылась, и на пороге показался герцог Корнуольский собственной персоной, Анна слегка опешила и от неожиданности открыла рот, но произнести что-либо вслух забыла.

– Как вам спалось? – спросил Виктор, разворачивая кресло, стоящее напротив туалетного столика так, чтобы, сидя на нём, он мог видеть Анну. Затем опустился в кресло и вытянул перед собой ноги, пачкая заляпанными грязью сапогами пушистый ковёр.

– Вам что, больше нечего делать, кроме как нянчиться со мной? – выдавила Анна наконец.

Виктор небрежно пожал плечами.

– Сейчас моё основное дело – это вы.

Герцог ослепительно улыбнулся, и от этой улыбки у Анны снова заныло внизу живота, так что она поспешила получше закутаться в одеяло.

– Вы всегда спите так долго? – спросил Виктор, к облегчению гостьи меняя тему.

– Долго? Солнце едва встало.

– Уже девять. На улице прекрасная погода. Я успел подстрелить двух зайцев. Вы любите зайцев?

– Я люблю обедать в беседке перед своим флигелем, а что есть, мне в общем-то, всё равно.

– Беседка на берегу озера, – Виктор улыбнулся, – да. И кормить лебедей?

– Вы за мной следили? – вскинулась Анна, и Виктор невольно рассмеялся.

– Анна, я их кормил.

Анна недоверчиво посмотрела на похитителя.

– Не делайте из меня чудовище, хорошо? – спросил герцог.

– Вы делаете его из себя сами, – отрезала Анна. – Вы – преступник, герцог Корнуольский. Вы похитили дворянку. Более того, вы похитили фаворитку короля!

– Только не начинайте по новой, – Виктор поморщился. – Я думал, этот вопрос мы с вами уже решили вчера. Не будь вы фавориткой его величества, никто бы и вовсе не побеспокоился о вашем исчезновении. Давайте с вами договоримся, Анна, я предоставляю вам выбор.

– Как это милостиво с вашей стороны.

– Очень милостиво, – подтвердил Виктор, – потому что я мог бы просто бросить вас в темницу и подождать, пока вы придёте к верному решению.

– Я вас слушаю, – Анна откинулся на подушках и скрестил руки на груди.

– Как я уже сказал, вы можете отправиться в темницу.

– Отличное начало!

– Вам решать. Итак, вы можете отправиться в темницу, или же вы можете перестать строить из себя жертву и принять как данность, что вам придётся выполнить обещание и дать мне шанс.

– Я вам ничего не обещала!

– Правда? Вашей расписки у меня нет, но я твёрдо помню, что на словах вы обещали приехать ко мне. А слово аристократки – закон, разве не так?

Анна открыла рот, выдохнула и снова закрыла.