пропадёт. Никакая смесь не заменит материнского молока. Вот я, когда родила Стефана…

Лу ушла в другой конец вагона. Она чувствовала, что еще немного, и у неё начнётся истерика.

В здание департамента она влетела так быстро, словно за ней черти гнались. Только бы никого больше не видеть и не слышать!

Сегодня ей предстояло работать с Марком, которого Лу почти не знала. Для неё он так и оставался вредным типом в зелёных очках, хотя очки он носил только в тёмное время суток. У него был какой-то дефект зрения, и очки помогали ему лучше видеть. А в рабочее время он был просто обычный высокий мужчина, всегда в похоронном чёрном костюме с галстуком и с недовольным лицом.

— Лу, хорошо, что ты пришла. У Жанет что-то серьёзное, ее увезли в больницу. Что сказать, у неё происхождение такое… бывает. Не волнуйся, переработки будут оплачены в двойном размере.

— Да я не волнуюсь, — пробормотала Лу, тыкая в кнопки кофемашины в стиле ретро (сейчас она была очень модной). — А почему ты Сержа не вызвал?

— Он к родителям уехал. Не успел бы выйти. Жанет под утро прихватило. Слушай, ты можешь сгонять до медиков, забрать отчёт по нашему попаданцу? Надо подшить в дело.

— Возьми в сети.

— Там объёмные голограммы, у нас принтер их не печатает. Медики ближе, чем типография.

Лу вздохнула. Она предпочла бы сначала выпить кофе, потом полежать на диване, потом основательно позавтракать. Именно так начинался ее рабочий день в паре с Сержем. Но Марк не поймёт. И он старше по званию. Придётся идти.

Быстро допив кофе, она смяла стаканчик и кинула в утилизатор. Сходила в уборную, умылась ледяной водой. Не сказать, чтобы полегчало, но хоть немного взбодрило. Злость ушла, оставив внутри лютую тоску, от которой хотелось выть в голос. А ведь с Марком даже не поговорить. Сержу бы она все сразу вывалила, они уже подружились, несмотря на то что он не рассматривал Лу в качестве женщины. Сейчас она понимала, что он всегда относился к ней по-отечески, а она, дура, принимала заботу и внимание за флирт.

Сама идиотка виновата.

Медики были не так уж и далеко: второй этаж, голубой отсек. Они выдали девушке приличную такую папку, толстую, тяжёлую. Дежурный Эдвин (веселый чернокожий парень) с улыбкой сообщил Лу:

— Из дикого мира ваш попаданец. Хронички тьма. Печень ни к черту, явно увлекался алкоголем. Сосуды в бляшках, сердце изношено. А уж зубы, зубы — это просто кошмар! Хвала Всевышнему, вшей и венерических заболеваний нет. Иногда и такое бывает.

Лу поморщилась. Ужас какой! Дикари!

— Заразный?

— Нет. В этом плане все чисто. Безопасный. Видела его?

— Так, краем глаза. Рассмотреть особо не дали.

— Зря. Колоритный экземпляр. Я его бы с удовольствием нарисовал. Слушай…

— Что?

— Можешь мне его сфоткать? На мою голокамеру, чтоб в объёме, а не это вот изображение стационарное и размытое.

Эдвин был помешан на театре и всяческих ролевых постановках. Эльфы, орки, пираты, африканские шаманы… Лу пару раз ходила на представления его труппы. Хорошо он играл, убедительно. В нем явно пропал актёр. Но врачом было работать престижнее, да и платили лучше. И социальных баллов, конечно, тоже больше.

— У меня допуска нет, — с сожалением отказалась Лу.

— Возьми мой.

— Ты идиот? Камеры везде.

— Если спалят, я возьму все на себя. Мне совсем некогда, Лу. Я сегодня дежурный на сутки. Нельзя даже в туалет надолго отлучаться.

Он, конечно, врал, и Лу это знала. Но его и вправду могли потребовать в любую минуту. А зная увлекающуюся натуру Эдвина… как бы он не пропал на полдня, разглядывая своего «пирата» и зарисовывая мельчайшие детали костюма.

Лу взяла карту медика, оставила на столе тяжёлую папку и отправилась искать местные казематы. Эдвин ей все объяснил, девушка уже неплохо ориентировалась в местных коридорах. Не сложно совсем. Минус второй этаж, серый коридор, потом — в желтые двери. Дальше комната номер 0011.

— Не бойся, он там пристегнут. Совершенно безопасно. Можешь даже поболтать, это забавно.

Глава 9. Хорошая попытка

Девушка долго смотрела на чужака через стекло в двери, не решаясь войти. Может, так и сфотографировать его через окно? Нет, там такой материал, что ничего не выйдет. Она поправила маленький инъекционный пистолет на бедре, это придало ей уверенности. У пленника силовые наручники, плюс наверняка экранирование. И, конечно, камеры, система безопасности, все под контролем. Ничего он не сможет ей сделать, даже если захочет.

Тем более попаданец агрессивным не выглядел.

Он значительно преобразился с момента допроса. Его помыли, подстригли, выдали чёрные синтетические носки, самые дешёвые, разумеется. Под неизменной кожаной курткой с карманами была белая футболка. Штаны были те же, но чистые и залатанные.

Зуб, правда, на месте не появился, видимо, в бюджет стоматологические услуги для попаданцев не входили.

— Привет, — неуверенно сказала Лу, входя и вдруг понимая, что тот может не знать всеобщего. Вряд ли в другом мире язык был тот же.

Но чужак, неподвижно сидящий в углу, сморщил нос и буркнул:

— Здорово, красавица. Чего надо такой курочке тут? Опять колоть будешь?

— Нет, я пришла тебя… вас сфотографировать. Для истории, так сказать.

— Да-а-а? Великолепно. Удачи.

Говорил мужчина правильно, четко выговаривая все звуки. Не дикарь. Ничем не отличается от местных людей.

— А откуда вы знаете наш язык? — не утерпела Лу.

Пару снимков она сделала быстро.

— А откуда ты знаешь наш? — хмыкнул тот.

— О! Вы говорите на одном языке с нами?

— А ты что, курочка, историю не учила? Не знаешь разве, что Всевышний вначале сотворил небо и землю, потом растения, потом рыб, птиц и морских гадов?

— Э-э-э… Ну, теория эволюции и теория креационизма в какой-то мере схожи, — осторожно сказала девушка, опускаясь на кем-то оставленный невысокий пластиковый табурет.

— Ну дык! А потом народились люди, размножились, возгордились и решили построить башню до небес. И разгневался Господь, и смешал все разом… Языки разные стали. И Миры разные. Один мир расслоился на множество. Никто не знает, сколько. Никто не знает, как они соприкасаются. Но в вашем постепенно пришли к единому языку, тому, изначальному. И в нашем тоже. И во многих других.

— Ты знаешь про иные миры?

— А то ты не знаешь?

— Наш мир довольно