статуэтку, которая до того стояла на столе. При виде меня девушка вернула льва на место.

— Давайте работать, Ксения Сергеевна. Извините мою выходку. Я не должен был вести себя так.

Она смутилась и бросила мне через плечо удивленный взгляд.

— Я распоряжусь, чтобы вам приготовили чай, — любезно отозвалась Лилия и оставила нас одних.

— Что ж, — Ксения поправила воротник рубашки, который скрепляла брошь, — какое-то время назад я приготовила вопросы, которые мог задать Игорь Луль темному ведьмаку. Но ввиду последних событий, придется учесть, что он может поинтересоваться вашей поездкой. И также тем, насколько Синод одобряет такие путешествия.

— Ясно.

— Вы в курсе, что император Мезоамерики умер?

— Мы уже начали? — спросил я, усаживаясь в кресло.

— Вы с Вагош спали? — тут же уточнила Ксения и ехидно усмехнулась, — Это простой вопрос.

Я понял, что вечер будет долгим и прикрыл глаза.

— С Вагош меня связывают лишь рабочие отношения. Хотя я признаю, что она приятный собеседник и могла бы стать мне хорошим другом, если бы у нас было больше времени для общения.

— Отличный ответ, — похвалила Ксения. — Откройте ссылку на документ. Там я набросала примерные темы и вашу реакцию на особо неудобные из них.

Я просмотрел список и понял, что Серова не зря ела свой хлеб.

— Считаешь, что Луль спросит о моем участии в возможном государственном перевороте в Мезоамерике?

— Он акула в мире журналистики. И наверняка нарыл неприятные или компрометирующие факты из твоей биографии. А новые события сейчас у всех на слуху. Игорь обязательно воспользуется ситуацией, чтобы повысить свой рейтинг.

— Разве он не на прикорме у Синода?

— Это не жалкий петрушка Барашкин, — девушка покачала головой. — Луль играет на грани и пытается строить из себя революционера. Он не станет переходить черту, но сделает все, чтобы вывести тебя на откровенность. И если при этом пострадает твоя репутация…

— Он не сильно расстроится, — догадался я.

— Именно. Потому я здесь. Мы проведем репетицию интервью. И я не буду с тобой деликатной.

— Понятно, — я усмехнулся. — Давай, дорогая, порадуй меня.

Глаза Ксении недобро блеснули, и она откинулась на спинку кресла.

— Княжич Морозов, скажите, почему отец отказался от вас при рождении?

Спустя час я ощущал себя вымотанным, будто позади осталась интенсивная тренировка. Пару раз я вставал на ноги, чтобы пройтись по комнате. Лилия заходила, чтобы занести чайник и заодно убедиться, что все в порядке. Мне показалось, что она жалела о том, что сказала мне в оружейной. Или я просто хотел в это верить. Сирена никогда не станет ручной и мне пора было к этому привыкнуть.

Ксения вела себя профессионально. Лишь поначалу мне показалось, что она решила отыграться за обиды. Но вскоре я понял, что она просто делает свою работу. Много раз она подсказывала мне правильные ответы, рекомендовала сменить интонацию или изобразить нужную эмоцию.

— Пожалуй, на этом мы закончим, — наконец сказала она, поднимаясь на ноги. — Считаю, что всего предусмотреть нельзя. Но мы попытались.

— Мне еще никогда не было так неприятно общаться, — откровенно признался я.

В моем кармане зазвонил телефон, и я извинился добавив:

— Прошу дать мне несколько минут. Вскоре я вернусь.

Я вошел в оружейную, ощутив в комнате едва заметный аромат духов Водяновой.

— У аппарата, — ответил я на вызов.

— Куда я попала? — нагловато спросил женский голос.

— А куда вы целились? — ответил я с раздражением.

— Княжич Морозов? Это вы?

— Представьтесь и назовите цель звонка.

— Меня зовут Лошадчак. Я журналистка, блогерша…

— Обратитесь к моему секретарю, — я прервал явно заготовленную речь.

— Вы не понимаете. Я очень известная…

Я сбросил вызов и заблокировал номер нагловатой бабенки.

— Какая ушлая, — покачал я головой.

— Все в порядке? — в комнату заглянула Лилия. — Ты опять поругался с Серовой?

— Я не ругался с ней. Ты все не так поняла.

— Неважно, — скривилась секретарша. — Ты не обязан мне ничего пояснять. Знаю, что между вами пробежала кошка во время той поездки в Бергардовку.

— Все куда сложнее.

— Она может и не самая лучшая человечка…

— Она ведьма, — оборвал я начавшуюся нотацию.

Лилия преобразилась. Она неожиданно замерла. Ее лицо окаменело. Девушка втянула носом воздух и коротко бросила:

— Уверен?

— Совершенно точно.

— Ты узнал, что она темная ведьма и не стал уведомлять об этом семью. Я правильно поняла? — с обманчивой заботой поинтересовалась Лилия.

Прежде чем я успел ответить, она толкнула меня к противоположной стене с силой, от которой мои ребра хрустнули.

— Ты идиот, Морозов, — простонала сирена.

Секретарша оказалась за дверью, и я услышал щелчок замка.

— Это что за шутки, — возмутился я, убедившись, что меня заперли.

А потом из гостиной донесся оглушительный грохот.

— Федор! — выкрикнул я и добавил, — Открой дверь немедленно. Прямо сейчас!

Створка распахнулась почти сразу. Я оттолкнул с дороги замешкавшегося дворецкого и оказался в гостиной. Там я стал свидетелем ужасного зрелища. Огромная люстра с множеством хрустальных капелек лежала посреди комнаты, рассыпав осколки по полу. Лилия держала за волосы нашу гостью и отвешивала ей хлесткие удары по голове. Несчастная пыталась закрыться. И когда я решил, что сейчас княжна потеряет сознание, она завизжала так, что уши заложило.

— Не суйтесь, мастер. Зашибут и не заметят, — посоветовал Федор.

Волна ослепительного света вырвалась из Серовой и отшвырнула в сторону Водянову. Та сразу же вскочила на ноги, резким движением отбросила за спину распустившиеся волосы и как хищная кошка прыгнула на пылающую противницу. Мне показалось, что Лилия стала тоньше и выше. Черты ее лица заострились, глаза сделались огромными. Пальцы увенчали длинные когти.

Я выпустил тьму, готовясь обездвижить обеих.

— Стоять! — послышалось от двери и комнату наполнил жар.

Над потолком полыхнуло алое пламя и завертелось гудящей воронкой. Мои крылья развернулись, вплетая тьму в огонь.

Лилия сменила направление и в воздухе и, оттолкнувшись от каминной полки, приземлилась на ноги. Она поправила подол платья и ловко свернула волосы в узел на затылке. На ее лице все еще мерцало дикое выражение, которое не вязалось со спокойными движениями.

— Что твориться в моем доме? Вас нельзя оставлять одних? — Денис был в ярости. Я