– Я ведь согласилась!

– И ваше слово – закон. Я понял. Однако все равно медлить не стоит. Сальваторе может умереть.

На лице Флоры появилось виноватое выражение. Таким, как она, никогда не следовало играть в покер.

Хорошо, что она не спросила, сколько времени дают Сальваторе врачи. Он и сам этого не знал. Он не знал, действительно ли его дед умирает, или это был просто тактический ход.

Там, где дело касалось Сальваторе, его основной установкой всегда был крайний скептицизм.

– Знаете, – сказал Айво, – у меня в Лондоне есть дела, так что вы собирайтесь, а я за вами вернусь.

В его устах это звучало до смешного просто. Как будто можно было вот так уйти от своей жизни, а женщина терпеливо будет тебя ждать.

– Но как я могу все это бросить? – Флора окинула взглядом комнату. – У нас есть бронь. Есть договоренность с местными художниками.

– Я это заметил. Я все это покупаю – годится?

На мгновение Флора потеряла дар речи.

Айво небрежно отбивал все ее возражения еще до того, как она успевала их сформулировать. До того, как у нее мог появиться шанс обдумать последствия шага, на который ее толкало отчаянное положение.

– Ну хорошо, – сказал он. – Я вернусь в пятницу. – Подойдя к двери, Айво обернулся. – Да, чуть не забыл…

Он снова подошел к Флоре. От неожиданности она не сопротивлялась, когда он поймал ее запястье, перевернул руку и один за другим разогнул ее сжатые в кулак пальцы. Айво достал из кармана бархатный мешочек, и на ее ладонь упало кольцо.

– Что это? – спросила Флора хрипло и тихо.

Невольно напрашивался саркастический ответ, но Айво удержал его.

Он взял кольцо и надел ей на палец. Она сжала пальцы и отдернула руку. Момент был слишком знакомым и в то же время…

Каллум сделал ей предложение по всем правилам. Все напоминало хорошо отрепетированную сцену и не заставило ее ощутить никакого головокружения. Флора просто немного нервничала: мало ли, пропустит свою реплику или скажет что‑то не то и все испортит.

Ирония еще заключалась в том, что Каллум притворялся. Айво же не пытался изобразить чувство и влюбленность.

– Значит, вы всегда носите в кармане бриллиант?

– Мне нравится быть готовым ко всему.

– Думаю, стоит прочесть этот файл. Возможно, вы в чем‑то ошибаетесь, – парировала Флора.

– У вас что, проблемы со сном?

– Надо полагать, ваша жизнь очень увлекательна.

– Вы скоро это узнаете, cara.

Айво наблюдал, как изменилось выражение ее лица, когда на нее снова обрушилась реальность.

– Надеюсь, вы будете готовы к отъезду.

Это было похоже на приказ, а Флора не могла оставить приказ – любой приказ – без ответа. Стоит раз уступить гордецу, опьяненному своей властью и самомнением, и в следующий он переступит через желания и потребности другого человека.

Флора больше не была глупой романтичной девчонкой… но, возможно, похотливая женщина более опасна?

– Пятница мне больше подходит.

Пятница ей абсолютно не подходила. Как только эти слова слетели с ее губ, Флоре захотелось, чтобы они остались невысказанными, но дело было сделано. Теперь у нее почти не оставалось времени. Если только Айво не станет возражать. Тогда бы она могла с достоинством ему уступить.

«Пожалуйста, возрази мне!»

Он внимательно посмотрел на нее, и на его лице промелькнуло что‑то вроде улыбки.

– Как скажешь, cara.

Чтобы попрощаться с матерью, Флора взяла с собой Джейми. Она чувствовала себя виноватой: ведь пришлось солгать родному человеку.

Когда она объяснила ситуацию, Грейс согласилась, что, конечно, Флора должна отвезти Джейми на встречу с его итальянским родственником, и хотя она будет скучать по ним, но скоро приедет в гости ее сестра из Австралии, так что ей не будет очень одиноко.

И только когда Флора устраивала Джейми в машине, она вдруг поняла, что, возможно, она говорила об Айво Греко несколько больше, чем следовало.

– Я знаю, что Каллум причинил тебе боль, – тихо сказала Грейс, – но не все мужчины одинаковы.

На мгновение Флора замерла, а потом, закончив пристегивать Джейми к его сиденью, повернулась к матери:

– Все нормально, мам. Что заставило тебя это сказать?

– То, как ты говорила о младшем брате Бруно.

Флора поспешно прокрутила в голове их диалог.

– О, мама, он не маленький. Он…

– Я, конечно, никогда не видела его, но я знаю, что существует большая разница между человеком, который любит звук собственного голоса, и человеком, который просто уверен в себе.

Пытаясь удержаться на одном костыле, который ей дали в больнице, после того как она недавно сломала ногу, она тепло обняла дочь.

Одни за рулем слушают музыку, другие предпочитают общение. Айво не относился ни к тем ни к другим. Он наслаждался одиночеством и тем фактом, что, как примерный водитель, мог на законных основаниях игнорировать электронную почту и телефон.

Если бы он действительно ехал с женщиной, на которой собирался жениться, то он, возможно, счел бы себя обязанным завязать разговор. Но жениться он не собирался.

Ребенок заснул почти в тот же миг, как его пристегнули к детскому креслицу. Флора молча смотрела в окно.

Но существуют разные виды молчания.

Сейчас Айво вполне комфортно себя чувствовал. Он осознал это, когда начал ощущать раздражение оттого, что у нее, казалось, не было никакой потребности его нарушить.

– Все в порядке? – спросил он.

Флора вздрогнула, ее голова резко повернулась в его сторону. Толстая коса, в которую она сегодня заплела свои волосы, с глухим стуком упала на ее плечо.

– Да.

Она бросила взгляд на ребенка на заднем сиденье и снова погрузилась в свои мысли. Айво позволил этому односложному ответу провисеть в воздухе еще минут десять.

– Дети не путешествуют налегке.

Багажник его машины был забит до отказа. Загрузка вещей, необходимых для младенца, была похожа на военную операцию. Там едва хватило места для небольшой дорожной сумки, в которую Флора сложила свои вещи. Либо она была весьма необычной женщиной, либо не рассчитывала остаться надолго.

– Это точно. – На этот раз Флора даже не повернула головы.

Айво стиснул зубы. Теперь ему казалось, что она намеренно его игнорировала. Он не произнес ни слова, пока они не проехали указатель, где говорилось, что до аэропорта осталось десять миль, и только тогда озвучил свое подозрение.

Флора едва не рассмеялась. Игнорировать!