«Никогда прежде я не была такой рассеянной. Да еще бы из-за чего!» – с обидой подумала Калли, заходя в спальню. Разве, взявшись за проект, она не уходила обычно с головой в работу до самого его завершения? Единственное дело, которое она не довела до конца, – получение ученой степени в Лондоне. Значит ли это, что, как только в ее жизни появляется красивый мужчина, она мигом теряет способность сфокусироваться на своей карьере и целях в жизни?

Калли вдруг вспомнила лето, когда встретила Дэвида. Она работала официанткой в кофейне, которая располагалась на первом этаже роскошного здания, принадлежащего отцу Дэвида. Ей льстило внимание человека из высшего общества, но все-таки тогда не доходило до того, чтобы все валилось у нее их рук. Дэвид очаровал ее, но она не теряла голову в его присутствии. Вот только Калли напрасно поверила его словам, что из нее никогда не получится настоящая художница, если она будет тратить время на получение степени. Позднее ей открылась истинная причина его настойчивых требований, чтобы она бросила университет: подобно своему отцу, Дэвид не признавал того, что женщины могут получать высшее образование, особенно та, у которой отец – почтальон.

И что же теперь с ней творится из-за Леона? Калли вздохнула и открыла дверцу шкафа. К ее удивлению, помимо утонченного гардероба, аккуратно развешанного и разложенного по полкам, она обнаружила внутри новые майки и обычные вещи, в которых можно было работать. «Зачем мне обязательно надевать шикарное платье?» – поморщилась Калли. Этого требовал этикет: на аукцион она же пришла в черном шелковом платье сестры. С одной стороны, ей не хотелось спускаться на ужин, с другой – она была взволнована перспективой поговорить с шейхом и его невестой о полотнах Ренара.

В конце концов, Калли выбрала красивое нефритового цвета платье с асимметричным подолом. Оно очень приятно шелестело, когда она спускалась по лестнице и шла по коридору по направлению к главной столовой дворца. Войдя в столовую, Калли не сразу осознала, что огромный стол был абсолютно пустым. Она посмотрела на часы на стене, решив, что пришла слишком рано. Нет, вовремя. Может быть, она перепутала место? Дворец – огромный, и Леон мог организовать ужин для шейха в любой из комнат.

– Бойэ! – воскликнула Калли, заметив секретаря принца в коридоре. – Я должна была встретиться с его высочеством в восемь часов. Ужин перенесли в другой зал, не подскажете?

– Боюсь, в планах его высочества произошли некоторые изменения, mademoiselle, – ответил Бойэ, почему-то опустив голову. – В последний раз я видел его высочество, когда он направлялся на берег с намерением поплавать.

– В такую погоду? – воскликнула она, с ужасом глядя в окно на потемневшее небо и качающиеся от сильного ветра деревья. – Спасибо, Бойэ.

Калли развернулась на шпильках и бросилась в студию уже не с той грацией, с которой спускалась по лестнице. Комната была погружена в темноту. Подойдя к стеклянным дверям, Калли нерешительно взялась за ручку, испугавшись того, что могла увидеть, потому что море шумело и высокие волны обрушивались на берег одна за одной. Дверной замок оказался запертым, поэтому она судорожно принялась копаться в сумочке в поисках ключа.

– Что ищешь?

Она развернулась и увидела Леона, сидящего на диване. В глазах у него тоже читалось недовольство, которое Калли отметила чуть позже и в голосе.

– Бойэ сказал, что ты отправился плавать. Ты посмотри, что там творится! – сказала она, показывая рукой в сторону бушующего моря и стараясь не обращать внимания на зловещий вид Леона. Насколько ей было известно, причины сердиться имелись только у нее!

– Я, правда плавал, – ответил он, когда она включила одну из ламп рядом с картинами.

Сомнений в его словах у нее не осталось, когда Калли увидела, что майка Леона прилипла к коже, да и волосы были мокрыми. Если бы она позволила себе об этом задуматься, то, без сомнений, пришла бы к выводу, что никого более соблазнительного в своей жизни еще не видела.

– Ты с ума сошел?

– Из-за того, что опаздываю на ужин с важными гостями? – протянул он, оценивающе оглядев ее, из-за чего все удовольствие Калли, что она выбрала нефритовое платье, мгновенно улетучилось.

– Нет, из-за того, что нырял, когда море неспокойно, – поправила его Калли. – Тебе одного шрама мало?

Губы Леона скривились в довольной улыбке.

– Твоя наблюдательность меня поражает, а заботливость трогает, но уверяю тебя, что плавать в бухте рядом с моим дворцом не так опасно, как заниматься разминированием на глубине ста метров в открытом море. Признаюсь, я давно не…

– Понятно, – прервала его Калли, покраснев. – А что скажешь насчет ужина? Бойэ сказал, что у тебя изменились планы.

– Верно. К сожалению, Калик и Тамара не смогут к нам присоединиться. Устали после перелета.

– И ты не подумал, что было бы вежливо поставить меня в известность, чтобы я не одевалась зря к ужину?

– Должен признаться, не ожидал, что ты так постараешься. Но надо было догадаться, не так ли?

– Догадаться? – переспросила Калли, начиная раздражаться.

– Что для тебя имеет большое значение все, что может принести тебе известность.

– Известность? Ты о чем? – Калли с удивлением посмотрела на Леона.

– Боже, как это у тебя хорошо получается. – Губы его досадливо скривились.

– Что у меня получается, Леон? Скажи мне хоть, что я такого сделала нехорошего, чтобы я могла объясниться.

Он что-то швырнул в сторону картин, и Калли невольно бросилась спасать картины, только через мгновение сообразив, что это была всего лишь скомканная газета.

– Ты понимаешь, что делаешь?

– Я хотел тебе задать тот же вопрос.

– Что? – с возмущением вскрикнула Калли. – Ты мог повредить картины!

– Мои картины, – напомнил ей Леон. – И я никак не мог их повредить. А вот ты… уже начинаешь заигрывать с прессой.

Догадавшись, что она чего-то не знает, Калли подбежала к газете и, развернув ее, увидела на одной из страниц огромный заголовок: «Шедевры Ренара в надежных руках. Реставратор Калли Гринуэй делится своими секретами».

Глаза Калли увеличились от ужаса. Она же сказала сестре, что нельзя об этом писать! Щеки ее покраснели, когда она вспомнила, что была неосторожна в разговоре с Джен из-за того, что все ее мысли были поглощены Леоном и его мускулистым торсом. Калли не сомневалась, что сестра не станет пользоваться полученной информацией, если только… В конце разговора появление премьер-министра вызвало такой шум, что она могла отвлечься и не услышать ее просьбу.

– Произошло недоразумение! – воскликнула Калли. – Я велела ей ничего не печатать об этом.

– Ей? Это кому же?

– Моя сестра Джен – журналистка.

– Фантастика!

– Я ей позвонила, потому что хотела рассказать о том, что получила работу, о которой мечтала, – принялась защищаться Калли, но Леон продолжал на нее смотреть с явным недовольством. – Она мне тоже звонит, рассказывает, как у нее идут дела. Но я предупредила Джен, что ты не любишь прессу и об этом нельзя писать. Ее, наверное, отвлекли, и она не услышала меня.