– Лучше зарезать. Или вниз сбросить…

– Не забывай, кто тут командир, – резонно напомнил ему Свечников. – А раз этот командир я, то вы пока исполняете мои приказы. Этого не трогать без моего разрешения. Я знаю, что мы с ним сделаем…

Майор, конечно, был не в восторге от подобных речей с таким веселым концом, но все же это лучше, чем скоропостижная смерть от рук подобных нелюдей. Если командир приказал сохранить ему жизнь – значит, не просто так. Все-таки какой-то интерес к нему имеется, а значит, есть и шанс выжить.

Гвоздь уже был осведомлен о смерти водителя французской журналистки, и это наводило его на беспокойные размышления.

Заказчик начинает избавляться от сообщников. Водила получил гонорар в виде бетонной плиты. Они выполнили задание и получат, очевидно, целый букет всевозможных наград – от свинца до решетки. У Свечникова уже практически не оставалось сомнений в том, что после очередного задания заказчик уничтожит всю бригаду.

Гвоздь решил сохранить миротворца как гаранта своей безопасности и вместе с ним перейти границу или уехать из страны по морю. Там можно будет и кончить его. Но никак не раньше: заложник-легионер, причем один из выживших свидетелей, – это сильный козырь в его руках. А разбрасываться такими шансами в сложной ситуации было неразумно.

Теперь оставалось только не подавать виду, что у него в голове созрел некий план, отличающийся от первоначальной стратегии действий. Его подчиненные все еще находились под контролем своего командира. И не стоило разочаровывать их раньше времени. По крайней мере, задание необходимо выполнить.

Гвоздь приказал всем остальным выйти из палатки. Однако перечивший ему боевик не унимался:

– Объясни, на хрена он нам нужен? Если не скажешь – сам прикончу.

Свечников заиграл желваками. Синдром стаи начинал срабатывать. Если хоть один из этих шакалов почувствует, что вожак дал слабину, – его тут же разорвут на части.

– Мы этого клоуна кровью повяжем, – главарь решил действовать жестко. – Дадим в руки автомат и предложим детишек пострелять. Откажется – пристрелим, а автомат положим на трупяк. Вот тебе и будет герой-фашист…

Боевики удовлетворенно хмыкнули и вышли из палатки. Теперь они, очевидно, были полностью удовлетворены ходом мыслей своего командира.

Воеводин слышал все эти диалоги, но почувствовал, что снова проваливается в сон. Он находился в руках у полностью отмороженных охотников за головами. Кто, кого и за что убивает – эти вопросы вообще не стояли перед ними в качестве более-менее важных. Платят деньги – убивай. На майора накатил приступ гнева, однако, шевельнув правой рукой, он все-таки предпочел остаться недвижимым. Его сознание плыло. Он не знал, что произошло с Элен, какова была судьба ее записи и что вообще теперь происходит в мире. Между тем он был уверен, что его ищут. Миротворец опасался только одного – пройдет еще день-другой, и поисковая группа отыщет только труп майора Воеводина…

Свечников тем временем возился с планом и сопроводительными документами, готовясь к новому заданию – теракту в школе, которая находилась в районе приморского города Поти. Заказчик рассчитал все верно – пока армия занимается их поисками, наемники нанесут удар в самом неожиданном месте.

Гвоздь глубоко вздохнул и что-то невнятно прорычал. Миротворец к этому времени уже погрузился в болезненный сон. Командир вышел наружу. Увидев, что его ребята вздумали развести костер, чтобы зажарить подстреленную дикую свинью, он вышел из себя:

– Вы что тут, вконец охренели, Робин Гуды? – Боевики недоуменно обернулись. – Хотите, чтобы нас тут с вертолетов прострочили, что ли? Думаете, много мудаков лазит по ночам в военной форме по горам, а?

«Стрелки» поспешили исправить оплошность и смирились с тем, что ужинать им придется ненавистной тушенкой. А Свечников закурил, сел возле палатки, пряча сигарету в кулаке, и посмотрел вниз. Там расстилались затуманенные равнины, пара озер, раскиданных как бусинки по столу. И горы, горы…

Батяня медленно и очень осторожно, раздвигая руками назойливые ветки колючих кустов, шаг за шагом продвигался вперед. Идти по горной местности – дело непростое, а уж тем более в местах незнакомых. Опытный десантник, хорошо знающий все премудрости горных переходов, старался продвигаться как можно тише, ведь любой лишний звук в такой местности распространяется эхом на большое расстояние, а подобное в их ситуации могло стоить ему и его людям жизни. Конечно, люди в отряде были опытными, поэтому каждый вел себя предельно осмотрительно. Отряд цепочкой растянулся на несколько десятков метров. Впереди шел проводник, без которого они вряд ли бы смогли так хорошо ориентироваться. Мирзоян уверенно продвигался по узким и почти нехоженым горным тропам. Шли долго, мешали идти многочисленные камни, которыми были усыпаны тропы; ноги у многих уже ощутимо гудели. В течение довольно долгого времени десантники сделали всего пару коротких остановок.

Но сложнее всего явно приходилось мальчику, который хоть и был родом из этих мест, однако к таким нагрузкам все же не привык. Майор старался ни на минуту не упускать его из виду, ведь неизвестно, что может случиться с пацаном здесь, в пересеченной местности. Гиви плелся уже почти на автомате, еле переставляя ноги.

Пройдя по узкой дороге, они вышли к огромному спуску. Здесь тропа расходилась в две стороны.

Мирзоян жестом показал, что нужно остановиться. Все тут же замерли. Несколько мгновений проводник стоял в раздумье, а затем быстро двинулся направо. Преодолев спуск, они вышли на относительно широкую утоптанную дорогу, идти теперь стало гораздо легче. Однако Гиви стал отставать, и Батяне пришлось немного замедлить шаг. Вокруг была тишина, которую нарушали негромкие шаги десантников. Несколько раз они останавливались из-за подозрительного шума, который впоследствии оказывался всего лишь пением каких-то птиц либо шуршанием зверей, которых в этих местах было огромное количество.

Селения впереди все еще не было видно. У них пока не имелось никакой информации о местонахождении противника, что, понятно, осложняло задачу. Майор рассчитывал, что в селе им удастся хоть что-то разузнать. Дорожка снова сузилась и пошла через густые заросли. Задумавшись, шедший впереди десантник не заметил, как на дороге оказалось небольшое тонкоствольное дерево, по всей видимости, поваленное сильным ветром. Он не сумел вовремя среагировать и, зацепившись, чуть было не растянулся на земле, но все же сумел сохранить равновесие. Батяня уже хотел было выругаться, но вовремя себя остановил.

Сзади послышался негромкий смех. Сержант обернулся и увидел, что мальчик смеется над его неуклюжестью. Он бросил в сторону ребенка суровый взгляд: тот тут же замолк и, сделав серьезный вид, побрел дальше. Внезапно где-то спереди послышался громкий шорох и хруст. Проводник замер на месте, и все незамедлительно последовали его примеру. Отряд остановился, и каждый из бойцов стал внимательно вглядываться в сторону, откуда доносились звуки, пытаясь разобраться, чем они вызваны. Лавров внутренне напрягся: «Тропа вроде не особо людная, да и кому нужно пробираться сквозь такие непроходимые заросли». Звуки шагов постепенно приближались, и десантники, словно по команде, потянулись к автоматам, в любой момент ожидая нападения. Из-за листвы показался силуэт человека, который двигался в их сторону. Батяня схватил мальчика за руку и притянул к себе. Жестом он указал на густые заросли слева и еле слышным шепотом скомандовал: «В укрытие». Десантники, как настоящие профессионалы, бесшумно укрылись в густой листве, освободив дорогу. Лавров держал Гиви за руку и на всякий случай прикрыл ему рот ладонью. Тем временем на дороге показался человек. Он пробирался вперед довольно неуверенным шагом и постоянно оглядывался. Батяня пристально всматривался в эту фигуру. Наконец, ему удалось разглядеть – это была женщина. Она нервничала, бросая взгляды по сторонам, будто желая что-то там разглядеть. Майор перекинулся взглядом с Ованесом, и они, без слов поняв друг друга, решили пропустить женщину и продолжить путь – привлекать к себе внимание местных жителей пока им было ни к чему. Поэтому, пригнув голову и сделав все возможное, чтобы их нельзя было разглядеть, десантники принялись ждать, когда эта женщина уйдет. Женщина была уже совсем близко, но тут послышался сдавленный тихий голос.