bear deceit,

No stranger offer wrong;

But friends in all the aged you’ll meet,

And lovers in the young.

For when they learn that you have blest

Another with your heart,

They’ll bid aspiring passion rest,

And act a brother’s part;

Then, lady, dread not here deceit,

Nor fear to suffer wrong;

For friends in all the aged you’ll meet,

And lovers in the young.

Ричард Бринсли Шеридан (1751–1816)

Песня (из комедии «Школа злословия»)

Здоровье девицы пятнадцати лет,

Здравие вдовушки в сорок;

Жеманщицы, коей весь день — туалет,

Смиренницы, с ней ободворок.

Кубок налей, кланяйся ей,—

Небось не осердишь виною своей!

Кубок налей, кланяйся ей,—

Небось не осердишь виною своей!

Красавицы с ямкой в прелестных щеках,

И той, что без них восхищает;

Носящей заразы в двух томных глазах

И той, что одним убивает.

Кубок и проч.

Нимфы, что снег превзошла белизной,

Смуглой, как смоль, будто черной;

Женщины с тьмою забот за спиной

И девушки, им непокорной.

Кубок и проч.

И дюжи, и хлипки — мне все заодно;

Мягко я сплю на сголовье;

Нальемте мы рюмки с краями равно

И выпьем сподволь их здоровье.

Кубок и проч.

Перевод М.Н. Муравьева

Песня (из комедии «Дуэнья»)

Я вас щадил бы, даже будь

Я воплощеньем зла;

И ваша прелесть бы вернуть

Добру меня смогла.

Пусть к вам не явится беда,

Не оскорбит навет;

Встречайте лишь друзей — всегда,

Любимых — в цвете лет.

Любовь отдайте одному —

Другой да будет рад,

Пусть не печалится тому,

Вам станет словно брат.

Пускай ни ужас, ни беда,

Вас не коснутся, нет;

Встречайте лишь друзей — всегда,

Любимых — в цвете лет.

Перевод С. Шоргина

Thomas Chatterton (1752–1770)

Song from “Aella”

O sing unto my roundelay,

O drop the briny tear with me;

Dance no more at holyday,

Like a running river be:

My love is dead,

Gone to his death-bed

All under the willow-tree.

Black his cryne as the winter night,

White his rode as the summer snow,

Red his face as the morning light,

Cold he lies in the grave below:

My love is dead,

Gone to his death-bed

All under the willow-tree.

Sweet his tongue as the throstle’s note,

Quick in dance as thought can be,

Deft his tabor, cudgel stout;

O he lies by the willow-tree!

My love is dead,

Gone to his death-bed

All under the willow-tree.

Hark! the raven flaps his wing

In the brier’d dell below;

Hark! the death-owl loud doth sing

To the nightmares, as they go:

My love is dead,

Gone to his death-bed

All under the willow-tree.

See! the white moon shines on high;

Whiter is my true-love’s shroud:

Whiter than the morning sky,

Whiter than the evening cloud:

My love is dead,

Gone to his death-bed

All under the willow-tree.

Here upon my true-love’s grave

Shall the barren flowers be laid;

Not one holy saint to save

All the coldness of a maid:

My love is dead,

Gone to his death-bed

All under the willow-tree.

With my hands I’ll dent the briers

Round his holy corse to gre:

Ouph and fairy, light your fires,

Here my body still shall be:

My love is dead,

Gone to his death-bed

All under the willow-tree.

Come, with acorn-cup and thorn,

Drain my heartes blood away;

Life and all its good I scorn,

Dance by night, or feast by day:

My love is dead,

Gone to his death-bed

All under the willow-tree.

Bristowe Tragedie: Or The Dethe Of Syr Charles Badwin

The featherd songster chaunticleer

Han wounde hys bugle horne,

And tolde the earlie villager

The commynge of the morne.

Kynge EDWARDE sawe the ruddie streakes

Of lyghte eclypse the greie;

And herde the raven’s crokynge throte

Proclayme the fated daie.

“Thou’rt right”’ quod hee, “for, by the Godde

That syttes enthron’d on hyghe!

CHARLES BAWDIN, and hys fellowes twain,

To-daie shall surelie die.

Thenne wythe a jugge of nappy ale

Hys Knyghtes dydd onne hymm waite;

Goe tell the traytour, thatt to-daie

Hee leaves thys mortall state”.

Syr CANTERLONE thenne bendedd low;

Wythe harte brymm-fulle of woe;

Hee journey’d to the castle-gate,

And to Syr CHARLES dydd goe.

Butt whenne hee came, hys children twaine,

And eke hys lovynge wyfe,

Wythe brinie tears dydd wett the floore,

For goode Syr CHARLESES lyfe.

“O goode Syr CHARLES!”, sayd CANTERLONE,

“Badde tydyngs I doe brynge”.

“’Speke boldlie, manne”, sayd brave Syr CHARLES,

“Whatte says thie traytor kynge?”

“I greeve to telle, before yonne sonne

Does fromme the welkinn flye,

Hee hath uponne hys