Девушка сняла мокрый купальник, плотнее завернулась в халат и, зябко поведя плечами, вернулась к друзьям.

— Что-то случилось? — настороженно спросил Вадим.

— Нет. Всё в порядке.

— Наверное, просто нервы шалят, — поддержала Ольга, с интересом разглядывая Софию. — Судя по времени, ты не только переодела купальник, но и выстирала его.

С холма послышался стальной скрежет. Что-то ползло в их сторону, тёмным силуэтом напоминая гигантскую гусеницу. За первой почти вплотную двигалась вторая. «Гусеницы» появились в освещённой зоне и оказались обычными гостиничными электромобилями, присланными за ними.

— Если бы знали вы, какие дорогие подмосковные вечера, — коверкая русские слова, пел водитель. Наверное, он знал, что ночью в море купаются только русские.

Все расселись по машинкам и через несколько минут оказались в холле отеля. Стеклянные лифты, пронзающие бесконечно высокий холл с огромными каскадными люстрами, помчали их наверх.

— Наверное, если бы здесь чудом оказался библейский пророк и увидел бы нас в этих лифтах в белоснежных халатах, подумал, что это ангелы взлетают в хрустальных колесницах на небо, — задумчиво сказал Максим и, кивнув на колонны с декоративными струйками воды, поддерживающие свод, процитировал: — «И я был восхищён в вихре ветра, и мои очи видели сокровенные предметы неба: столпы из железа, из меди, из серебра и из жидкого металла, по которым вода стекала с Небес на Землю».

Ужин был накрыт в небольшом оазисе, расположенном во внутреннем дворике отеля. Вокруг благоухали цветы, среди них прятались разноцветные фонарики. Украшением места служила скала, по которой плоским водопадом струилась вода. Она искрилась бликами золотистого цвета, как шампанское, наливаемое в фужер. На изумрудном газоне негромко шелестели о чём-то пышные пальмы, бросая на гостей небрежные взгляды со снисходительной отстранённостью светских особ. Соня заметила, что неподалёку весёлые улитки водили хоровод. Но очень медленно. Поэтому обычный человек заметил бы лишь группу слизней на бортике у водоёма. Прищуренными кошачьими глазами подглядывали звёзды, пытаясь разглядеть детали сквозь душистое марево. Странно, но асфальтовый дух Мёртвого моря здесь совсем не ощущался. Зато слышался голос пустыни, набегавший из бархатной темноты ночи. Это был низкий мягкий звук где-то на грани слышимости, словно кто-то протирал пыль внутри огромного колокола.

София пригубила морозное, щиплющее нёбо шампанское и подумала, что пророки и апостолы, ангелы и бесы почтительно расступаются перед правильно прожаренным куском мяса. Она любила мгновения перехода от одного события к другому. Как антракт в театре.

Только что ты была втянута в интригу, придуманную режиссёром, а сейчас вдруг оказалась предоставлена самой себе. Можно поболтать с друзьями и вкусно покушать.

Она почти не слушала разговор спутников, которые вновь обсуждали вечную тему о том, где в человеческом теле спрятана личность.

Почему барон Анри выбрал именно их? А мироздание добавило в компанию ещё и Андрея. Вот Максим — пытается быть правильным во всём, но коварная воля небес дала ему в подарок «удачу», которая постоянно уводит от праведных путей. Вадим вроде бы безжалостный убийца, но фанатично стремящийся сохранить лишь ему понятный кодекс добра и зла. Ольга — ведьма с чёрной душой, не боящаяся ничего ни в этом мире, ни в любом другом, при этом ищущая любви и влюблённая в Андрюшку, который пока тёмная лошадка — джокер в колоде.

Словно в подтверждение её мыслям Андрей темпераментно произнёс:

— Сейчас я хорошо понимаю наш недавний разговор. Организм устал, желудок мечтает поесть, душа просит романтики, попа ищет приключений, мозг жаждет напиться. Как меня много! И кто же из всего этого «я»? Чувствую, что совсем не тело. Максим, объясни не заумными теориями, а простыми словами.

— Да, — ответил Максим.

София улыбнулась: «Действительно, проще не скажешь».

Андрей хмыкнул:

— При разговоре с тобой нужна тонкая настройка. Чуть-чуть разверни своё «да».

— Тело — скафандр, который мы используем, чтобы жить в этом мире.

— Тогда где прячется личность, моё «Я»?

— Ты — это душа, которая вообще не имеет места, поскольку является энергией, транслируемой извне.

Андрей обречённо сделал большой глоток из своего бокала:

— Ты окончательно всё запутал. Если тело не я, а душа — лишь энергия, то кто сейчас пьёт вино?

— Скажи мне, ты видишь сны?

— Бывает.

— А если бы приснился парень, похожий на тебя, и который напивался бы в ресторане?

— Решил бы, что сон вещий.

— Я не о том. Соберись. Давай разберёмся, кто же наслаждается алкоголем? У спящего под рукой лишь подушка, так что явно не он. Остаётся персонаж сна. Но ведь это зыбкий плод твоего разума. Внутри мозга нет бутылок и бокалов, там лишь кости, да желеобразная субстанция.

Поскольку ответа не было, Максим продолжала:

— Персонаж сна лишь думает, что пьёт вино. Его тело и мысли сформированы из фантазий и существуют до тех пор, пока спящий не проснулся.

— Намёк понял — лицо Андрея просветлело. — Надо заказать еще.

София с интересом прислушивалась к разговору. Какой смешной парень. И соображает хорошо, но по-своему. Где-то она его встречала раньше.

Андрей философски разглядывал бокал на свет, отчего по лицу плясали красные пятна, и, наконец, глубокомысленно изрёк:

— Что наша жизнь? Сон Бога!

— Вроде того. Вернее его мысль, фантазия, грёза. И какая-то неведомая энергия, исходящая от него, создаёт нашу реальность, транслируют в нас ощущение собственного существования. И мы можем думать, наслаждаться вином, сами видеть сны.

Софии показалось, что свет в ресторане мигнул. Потом еще раз. В возникающей на мгновение темноте мерцали сполохи, искры, рябь, как на экране ломающегося телевизора. Она оглядела лица приятелей, те не реагировали. Что то происходило с её мозгом. «Надо открыть глаза», — пришла странная мысль. Но ведь они и так открыты. Но что это? Пространство вдруг стало зыбким, воздух струился и колебался. Звуки то появлялись, то исчезали.

«Я — сплю», — вдруг подумала Соня. Всё вокруг долгий странный сон. Но когда он начался? С приезда в Израиль? Или раньше, в заведении одноглазого Хасана в Каире? А может быть она — маленькая девочка, лежит свернувшись в калачик на диванчике, укрытая мохнатым пледом? И ей снится взрослая жизнь, полная невероятных приключений. А вдруг она — зародыш в мамином животике? Говорят, младенцам снятся сны еще до своего рождения. Соне стало страшно. Что если, она сейчас проснётся, а вокруг кровавая, тёплая и влажная плоть. Темно, сыро, пуповина, похожая на змею, шевелится, обхватывает. Нет, она ничего не увидит, ведь у новорожденных еще не открыты глаза.

Закрыты зрачки! Вот почему всё время хочется их распахнуть. Ресницы дрогнули. Сейчас она проснётся! Глупости! Мир вокруг слишком реален. Или нет?