с каждого рубля продажной их цены. К сожалению, сборы на мостах и перевозах все-таки остались; только они были более упорядочены или точнее определены (таксированы). Царь внял также жалобам русских торговых людей на обманы и разные злоупотребления со стороны иноземных купцов. В 1667 году по его указу и боярскому приговору был издан так называемый Новоторговый устав, которым точнее и строже определялись порядки их торговли и взимаемые с их товаров пошлины. Этот устав подтверждал ограничение их торговли окрайными городами, каковы: Архангельск, Новгород, Псков и Путивль. Главную роль играл Архангельск; туда каждую весну приплывали иноземные купеческие корабли и к тому времени отправлялись из Москвы гости с товарищами или целовальниками для того, чтобы ведать таможней и наблюдать за точным исполнением уставов и русскими, и иноземными купцами. От всякого приходящего корабля требовалась подробная роспись его товаров, и если при поверке оказывался излишек против росписи, то он отбирался в царскую казну. Иностранцам не только запрещалось торговать в розницу, но и вести в Архангельске торговлю между собой; они могли вести ее только с царскими агентами и русскими купцами. Но и русские купцы во всяком городе обязаны были подавать таможенному голове точные списки своих товаров и уплачивать за них пошлины; а всякий утаенный товар отбирался на государя. Со всех весчих товаров полагалось по 10 денег с рубля, а с невесчих – по 8 денег. Даже купец, приезжающий в какой-либо город для покупки товаров, обязан был объявить количество привезенных им денег, и с них также взималась пошлина, только вполовину менее, то есть по 5 денег с рубля.

В интересах русских купцов правительство Алексея Михайловича сделало даже попытку сосредоточить в России торговлю персидским шелком. С этой целью в 1667 году начальник Посольского приказа Ордин-Нащокин заключил договор с представителями Армянской торговой компании, чтобы она весь получаемый ею в Персии шелк-сырец доставляла в Астрахань, где его будут покупать русские торговцы, которые потом, конечно, с выгодой продавали бы его западным иноземцам в Архангельске. По смерти шаха Аббаса при его преемнике Сулеймане тот же договор в 1673 году был возобновлен новым начальником Посольского приказа А.С. Матвеевым. Но персы и армяне договору этого не исполнили: вместе с другими товарами они привозили малое количество шелку и то плохого качества, а европейцам доставляли его другими путями39.

Наряду с усилением нашей внешней торговли и отчасти в связи с нею развивались и дипломатические сношения Московского государства с иностранными державами.

Само собой разумеется, что эта связь наиболее проявлялась в сношениях с такими торговыми нациями, каковы были голландцы и англичане. Деятельные, предприимчивые голландские купцы в эту эпоху являются самыми опасными соперниками английских торговых компаний. Они ловко воспользовались известной отменой данных когда-то англичанам привилегий и теперь выступили на передний план во внешней торговле Московского государства. Дипломатические сношения его с Голландскими Штатами вращались по преимуществу в сфере интересов культуры и торговли. Московское правительство отправляло в Голландию послов и посланников большей частью с поручением набирать там офицеров и разных мастеров (в том числе докторов и аптекарей), закупать мушкеты, карабины, пистолеты, свинец и другие предметы для царского двора. Были поручения и учинить заем у Штатов, но обыкновенно безуспешные. Голландские посланцы в Москве хлопотали о какой-либо торговой льготе или общей для своих гостей, или частной для известных лиц, о каком-либо взыскании их убытков, о дозволении приходить к Архангельску не Пудожемским устьем Двины, а Березовским, более глубоким и удобным, об отмене новой увеличенной пошлины на иноземные товары, о дозволении голландцам построить свою кирху в Москве или иметь у себя русскую прислугу, ездить через Россию в Китай и Хиву, купить в России столько-то десятков тысяч четвертей хлеба и тому подобное. Затрагивались и политические вопросы, например о союзе против шведов, о помощи полякам против турок; но подобные предложения обыкновенно отклонялись с той или другой стороны. В самом конце Алексеева царствования замечательно голландское чрезвычайное посольство Конрада фан Кленка; но он застал царя незадолго до его кончины и оставался некоторое время при его преемнике.

В том же роде происходили дружественные сношения и с Англией, где Москва также нанимала офицеров (и отчасти солдат).

Со стороны англичан видим усердные хлопоты о возвращении им беспошлинной торговли и права торговать внутри России; чего они были лишены в 1649 году. Уже Оливер Кромвель в качестве протектора обращался с такой просьбой к царю, но безуспешно. Сын казненного Карла I Карл II во время своего царствования присылал несколько посольств в Москву, и все они просили главным образом о возвращении утраченных англичанами торговых привилегий, а частью о мерах против их соперников голландцев. Но Алексей Михайлович не поступался интересами русского купечества и непоколебимо стоял на отмене излишних привилегий иностранцам, зная, что, благодаря их конкуренции, наша внешняя торговля уже стояла на твердых ногах. Во время своего изгнания Карл II получил от русского царя вспоможение в количестве 40 000 ефимков (20 000 руб.). Став королем, сумму эту он с благодарностью возвратил, вручив ее русскому послу князю П.С. Прозоровскому (1663 г.); но в то же время отвечал отказом на просьбу в свою очередь ссудить царя известной суммой, ссылаясь на разорение государства по причине междоусобной войны.

Вслед за отъездом помянутого русского посла князя Прозоровского Карл II отправил в Москву графа Карлейля с пышной многочисленной свитой на двух кораблях, военном и купеческом. Его сопровождали супруга и сын; а в свите его, по-видимому, находился и Гебдон, состоявший прежде в русской службе по иностранным поручениям со званием резидента, а теперь пожалованный королем в камер-юнкеры. Во второй половине августа 1663 года посол пристал к Архангельску; затем поплыл по Двине и Сухоне до Вологды; а отсюда в январе следующего, 1664 года он зимним путем на санях через Ярославль поехал далее и только 6 февраля имел торжественный въезд в Москву. Последовали обычные царские приемы и угощения посла с его свитой, а также переговоры с боярами. Но тщетно Карлейль добивался возвращения прежних привилегий английским купцам. После почти пятимесячного пребывания в Москве он отправился в Швецию и Данию, весьма недовольный русским правительством, и, в свою очередь, оставил по себе неблагоприятное впечатление по причине своей надменности и сварливости. Между прочим, он не принял обычных царских подарков, торжественно ему принесенных, и заставил нести их назад на том основании, что миссия его осталась безуспешной. Царь даже посылал в Лондон одного стольника (Дашкова) с жалобой к королю на поведение его посла. На сию жалобу Карлейль