Передней палате царского дворца. Государь часто присутствовал на заседаниях Думы, направлял ее деятельность и спрашивал ее мнение по тому или другому важному вопросу. К этому моменту относится известное место из записок московского подьячего Котошихина (бежавшего за границу в 1664 г.). «Кто из больших или меньших бояр поразумней, – говорит он, – тот свою мысль объявляет; а иные бояре, брады своя уставя, ничего не отвещают, потому что царь жалует многих в бояре не по разуму их, но по великой породе, и многие из них грамоте не ученые и нестудерованные». Но тут же подьячий сознается, что всегда сыщется кто-либо из бояр на разумный ответ. Заседания Думы даже и в царском присутствии оживлялись иногда спорами и нареканиями; так как Алексей Михайлович допускал их ради выяснения вопроса. Но он не любил пустословия и похвальбы и в таких случаях иногда в резкой форме проявлял свойственную ему вспыльчивость. Один иностранный посол (барон Мейерберг) в своем сочинении о России по сему поводу рассказывает следующий случай. В 1661 году во время второй польской войны, получив известие о поражении своей рати, царь рассуждал с Думой, как поправить дело. Тут царский тесть, то есть Илья Данилович Милославский, похвалился, что если ему дадут начальство над войском, то он самого польского короля приведет пленником в Москву. Алексей Михайлович вскипел гневом, обругал его бездельным хвастуном, никакими ратными подвигами не отличившимся. «Смеяться, что ли, ты вздумал надо мной? Пошел вон!» – закричал государь; после чего вскочил с места, собственноручно надавал тестю пощечин и пинков, вытолкал его из палаты и захлопнул за ним дверь.

В делах интимных или в вопросах особой важности, прежде нежели такой вопрос отдавался на обсуждение целой Думы, Алексей I, подобно своим предшественникам, собирал у себя в комнате (т. е. в кабинете) малую или ближнюю Думу из наиболее близких бояр и советников. Подобную же малую Думу для занятия текущими делами государь обыкновенно имел при себе во время своих нередких отлучек из Москвы, то есть во время пребывания в загородных местах или на «походах» (поездках). Свои правительственные заботы и занятия он даже не прекращал в церкви, так что за обедней в менее торжественные минуты он выслушивал доклады бояр и делал соответственные распоряжения40.

X

Двор, второй брак и сотрудники Алексея I

Дворцы Кремлевский и Коломенский. – Соколиная охота и переписка с Матюшкиным. – Придворные забавы и аскетическое направление. – Иноземное влияние и А.С. Матвеев. – Царские смотрины невест. – Наталья Кирилловна Нарышкина. – Неудачная против нее интрига. – Начало театра в Москве. – Библейские сюжеты. – Переводная и придворная литература. – Патриарх Иоаким и царский духовник. – Важнейшие гражданские и военные деятели. – Князья Долгорукий и Одоевский. – Шереметевы. – Хитрово и Ртищев. – Непрочное положение Матвеева. – Наследник престола. – Безвременная кончина Алексея Михайловича. – Его личность и значение. – Котошихин и его сочинение о России. – Крижанич в Москве и Сибири. – Его сочинения и стремления

Трудами Алексея I московский самодержавный строй получил, можно сказать, свою полную обработку не только в отношении внутренней, или чисто правительственной, стороны, но также и в отношении внешней, или обрядовой и обстановочной. При наследованной от предков умеренности, бережливости и набожном смирении этот царь наследовал от своих предшественников также любовь к пышной обрядности и наружному благолепию. Довольно скромный в своем семейном быту, царь являлся во всем блеске своего сана при торжественных случаях, главное, при своих выходах на большие праздники, а также при приеме и угощении чужеземных посольств. Иностранные очевидцы все более или менее свидетельствуют о великой пышности и роскоши московского двора, о многочисленности и нарядности придворного люда, о богатстве утвари, чрезвычайном обилии всевозможных яств и напитков и тому подобном.

Вся эта роскошь, конечно, требовала соответственных дворцовых палат и покоев.

Уже Михаил Федорович, как мы знаем, при своей любви к строительству успел возобновить старый Кремлевский дворец и значительно расширить его новыми постройками, сообразно с увеличением своей собственной семьи. Алексею Михайловичу поэтому пришлось только прибавить немногие новые здания или заново перестроить и украсить прежние; таковы, например, столовая изба, постельные хоромы и прочие. Вместе с тем поправлялись, переделывались и вновь украшались расположенные в верхнем ярусе дворца домовые или сенные церкви царя, царицы, царевичей и царевен. Из них особенно известен храм во имя Нерукотворенного Спасова образа, возведенный при Алексее на степень соборного. Площадка, отделявшая его от теремных покоев со стороны лестницы, ведшая вниз на Постельное крыльцо, теперь ограждена золотой решеткой; отчего и сама церковь получила название «Спас, что за золотой решеткой». Сия последняя была, собственно, медная вызолоченная; а слита (в 1670 г.) из тех медных денег, которые, как известно, были выпущены в непомерном количестве и произвели смуту в народе. В отношении дворцовых зданий время Алексея Михайловича замечательно не столько строительством, сколько их внутренним украшением, в котором главное место занимали живопись, фигурная немецкая резьба по дереву, обои из золоченой кожи или из дорогих тканей. В расписании стен участвовали царские иконописцы, со знаменитым Симоном Ушаковым во главе; между прочим, они возобновили стенное расписание Грановитой палаты. Вообще в украшениях дворцовых в это время проявилось заметное влияние западных и отчасти польских образцов. Алексей Михайлович во время своих походов в первую польскую войну лично познакомился с бытом и искусством польских или, собственно, западнорусских больших городов, получил к нему вкус и потом стал вызывать оттуда художников и ремесленников для украшения своих дворцов. Так, в помянутой столовой избе, построенной иностранцем инженером и полковником Густавом Декенпином, на подволоке (плафоне) западнорусскими живописцами было написано звездочетное небесное движение, то есть небесные светила и двенадцать знаков зодиака, звезды и так далее.

Кремлевский царский дворец составился из разных строений и пристроек, возникших в разное время; а потому представлял пеструю группу зданий, соединенных между собой крытыми сенями и открытыми переходами, балконами, площадками и тому подобное. Он был кирпичный, но сохранял характер обычных русских деревянных построек или клетей с нижними этажами, или «подклетями»; хотя последние были уже со сводчатыми потолками. По тому же типу строились и загородные деревянные дворцы. Самым известным, самым нарядным из них является Коломенский дворец, созданный Алексеем Михайловичем и служивший любимым его летним местопребыванием.

Дворцовое село Коломенское, расположенное на возвышенном берегу Москвы-реки, в семи верстах от столицы, отличалось красивым местоположением. Там в первой половине XVI века Василием III построен каменный храм Вознесения; рядом с ним существовали царские хоромы. Михаил Федорович их обновил. Но Алексей Михайлович решил выстроить здесь новый, более обширный дворец для себя и своей многочисленной семьи и богато его украсить. Постройка