– Да, – легко ответила Лира. – Как только доберусь туда, я буду в безопасности.

– Ох, желаю вам удачи. От всей души. И помните: Властитель не желает, чтобы его создание пребывало разделенным. Вы были сотворены с деймоном, и ныне ваш деймон скорбит где-то вдали и жаждет воссоединиться с вами. Когда это случится, природа хотя бы немного, но исцелится, и Властитель будет счастлив.

– А он счастлив, что бедные таджики вынуждены жить вот так?

– О, нет. Мир – непростое место, Татьяна, и жить в нем нелегко. Нам посылаются испытания…

Лира встала и сама удивилась, сколько сил на это потребовалось. Ей пришлось схватиться за спинку кресла.

– Вам нехорошо, – мягко проговорил отец Барнаби.

– Ничуть.

– Я…

Он тоже встал, сжал руки. На его лице сменилась целая гамма выражений. Он даже сделал какое-то странное движение, словно хотел вывернуться из каких-то цепей или кандалов.

– В чем дело? – еле слышно спросила Лира.

– Сядьте, прошу вас. Я не сказал вам всей… я не сказал вам правды. Пожалуйста, сядьте. Я хотя бы попробую.

Ему явно было не по себе. Он с чем-то мучительно сражался и в то же время отчаянно стыдился признаться в этом. Лира села, наблюдая за сменой эмоций на его лице.

– Ваши таджикские друзья… – выдавил он наконец. – Их деймонов продали.

Лира решила, что ослышалась.

– Что?! Вы сказали, продали? Люди продают своих деймонов?

– Все дело в бедности, – он горько покачал головой. – Существует спрос на деймонов. В отличие от многого другого, медицина здесь продвинулась достаточно далеко. За этим стоят большие корпорации. Говорят, медицинские компании проводят у нас эксперименты, прежде чем представить ту или иную методику на европейский рынок. Есть одна хирургическая операция… Теперь после нее многие выживают. Родители продают деймонов своих детей, чтобы не умереть с голоду. Конечно, это все незаконно, но деньги всегда одерживают верх над законом. Когда эти дети становятся взрослыми, их не считают полноправными гражданами, ведь они… неполноценные. Отсюда их имена и выбор доступных занятий.

Есть торговцы… Я знаю где. Могу даже объяснить, как их найти. Нет, я не горжусь тем, что сообщаю вам эту информацию. Все во мне восстает против этого… я не могу себя простить даже за то, что мне все это известно! В общем, есть люди, которые могут достать человеку деймона, если он остался без своего. Да, звучит ужасно… абсурдно. Я впервые об этом услышал, когда переехал в этот дом, чтобы присматривать за часовней… Тогда я подумал, что такое можно говорить только на исповеди! Мне было больно… я с трудом вообще в это поверил. Но это правда. Люди признаются священникам в подобных вещах. Если человек вроде вас… пострадал подобным образом… перенес утрату деймона… Короче, если у такого человека достаточно денег, он может обратиться к услугам… торговца, и тот достанет ему… продаст ему деймона, которого можно будет выдать за его собственного. Я видел несколько человек, которые так поступили. При них действительно есть деймон, который везде с ними ходит, кажется близким и понимающим, но на самом деле…

– Ты можешь это сказать, – подала голос малиновка, сидевшая на спинке кресла. – На самом деле – на каком-то глубинном уровне – они все равно выглядят разъединенными, отдельными. На это очень трудно и неприятно смотреть.

– Я старался, – продолжал священник. – Старался понять и хоть как-то смириться, но… Мой епископ не дал никакого духовного наставления на этот счет. Магистериум отрицает, что такое вообще имеет место, но я-то знаю, что это не так.

– Это невозможно, – сказала Лира. – Невозможно… Как? С какой стати деймон станет притворяться, что принадлежит кому-то другому? Они же – мы. Часть нас. Они скучают по нам не меньше, чем мы – по ним. Вы сами когда-нибудь расставались со своим деймоном?

Он покачал головой. Малиновка что-то тихонько сказала, и он взял ее в ладони и поднес к лицу – близко-близко.

– Почему деймоны остаются с посторонними людьми? Как они могут это выносить?

– Возможно, это лучше, чем оставаться там, где они были раньше… Там, где их отделили.

– А эти торговцы, – не унималась Лира, – это вообще законно? Им что, дают лицензию или еще что-то?

– Я слышал… – начал отец Барнаби и осекся. – Сами понимаете, это слухи… в общем, некоторые из деймонов, поступающих на продажу, – это как раз те, которых забрали у таджиков. Большинство, судя по всему, умирают, но… Это подпольные сделки, незаконные, но власти закрывают глаза на происходящее, потому что корпорации, которые стоят за всем этим, могущественнее любого политика. Когда вы сказали, что это кошмарное место, Татьяна… это была чистая правда.

– Расскажите мне про Синий отель, – потребовала она.

Отец Барнаби выглядел очень несчастным.

– Прошу вас! Я проделала очень долгий путь, чтобы найти моего деймона. Если он где-то здесь, я должна спасти его от этих торговцев. А если деймоны отправляются в Синий отель, значит, для них это безопасное место. Прошу, скажите, где это? Что это такое? Что вам о нем известно?

Он глубоко вздохнул.

– Люди стараются держаться подальше, потому что боятся. И я верю, что там не обошлось без сил зла. Насколько я слышал… Мой прихожанин однажды отправился искать это место, просто из любопытства. Так вот, он вернулся словно с отметиной на душе, изменившийся, будто уменьшившийся. Это никакой не отель, конечно, – это просто эвфемизм. Мертвый город, один из сотен других. Понятия не имею, почему его называют Синим отелем. Что-то там… что-то привлекает деймонов… возможно, тех, которые сумели бежать от торговцев. Татьяна, это нехорошее место, я в этом совершенно уверен. Пожалуйста, не хо…

– Где я могу найти одного из таких торговцев?

– Зачем я вообще вам об этом сказал! – он схватился за голову.

– Я рада, что вы это сделали. Так где?

– Это незаконно, аморально. Опасно! И с юридической, и с духовной точки зрения. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да, но я все равно хочу знать. Куда мне идти? Кого спрашивать? Есть какой-то пароль для этих людей… для этой сделки?

– Вы твердо решились на это?

– Это моя единственная зацепка. Да, я решила. И вы бы на моем месте тоже решили. Люди, которые покупают деймонов, – как они находят тех, кто продает? Пожалуйста, мистер Барнаби… Джером, если вы не расскажете мне все что знаете, я рискую оказаться в еще большей опасности. Есть какое-нибудь особое место, куда нужно пойти? Рынок, кафе, что-нибудь?

Отец Барнаби что-то пробормотал, и Лира хотела переспросить, но поняла, что он говорит со своим деймоном. И ответил ей именно деймон:

– Недалеко от доков есть гостиница. Называется «Парк-отель», хотя никакого парка там нет. Люди в вашем состоянии идут туда и снимают комнату на несколько дней. Торговцы узнают об этом и сами приходят к ним. Служащие отеля осторожны и не болтливы, но берут высокую плату.