Он поник головой. Деймон спрыгнул ему в ладони и снова облизнул себе глаза.

– Когда желаете отправиться в путь? – спросил Ионидес.

Следующий день Лира провела на спине верблюда – в маленькой, наглухо запечатанной палатке боли, не отпускавшей ее ни на миг. Ионидес все делал легко, с юмором и безукоризненным тактом. Знал, когда лучше помолчать, а когда можно и ободрить ее дружеским словом. В полдень нашел тенистое место для отдыха и следил за тем, чтобы Лира вдоволь пила.

После полуденного привала он сказал:

– Отсюда уже недалеко, мисс Сирин. Думаю, что в окрестностях Мадинат аль-Камара мы окажемся к закату.

– Вы там уже бывали? – спросила Лира.

– Нет. И желая быть с вами честным, мисс Сирин, признаюсь – это потому, что я боялся. Не следует недооценивать степень ужаса, которую пробуждает в обычных людях одна мысль о том, чтобы оказаться среди отделенных деймонов, и о самом отделении, которое этому предшествовало.

– Я не недо… Я понимаю этот страх. Проехав две с половиной тысячи миль, я на всем пути постоянно вызывала этот страх едва ли не в каждом встречном.

– Не смею сомневаться в ваших словах. Но из-за этого-то страха я и не нашел в себе решимости хоть раз последовать за своими клиентами в Синий отель. Так я им и говорил, со всей подобающей честностью. Они входили в город без сопровождения. Я привозил их туда, но никому не обещал благополучного исхода поисков. Я обещал только, что доставлю их в Синий отель, и выполнял это. Остальное зависело только от них.

Лира только кивнула. Она слишком устала, чтобы отвечать вслух.

Они поехали дальше. Стараясь не потерять равновесия, Лира достала из кармана жестянку с мазью, купленную у Ионидеса, сняла крышку и смазала тыльную сторону руки, по-прежнему невыносимо болевшей, а потом подумала и нанесла по капельке той же мази на виски. Головная боль не отпускала ее с самого утра, и блеск песков под жгучим солнцем усиливал страдания. Но мазь помогла: чудесная прохлада быстро принесла облегчение, и даже сияние пустыни как будто слегка померкло.

– Мистер Ионидес, – окликнула она, – расскажите, что это за мазь?

– Я купил ее у караванщика, прибывшего из Самарканда. Уверяю вас, всем известно о ее целебных свойствах.

– А откуда она?

– О, кто же знает, кто знает… Привозят ее с Востока, издалека, из-за гор, самых высоких на свете. Никакой караван не пройдет через те перевалы. Даже для верблюдов они слишком высоки и трудны. И если кто пожелает перевезти товары – с той ли стороны на эту, или с этой на ту, – ему нужно договариваться с багажкти.

– Это кто такие?

– Существа, отчасти такие, как мы, люди. У них есть язык, они разговаривают. И все же они не как мы. Если у них и есть деймоны, то разве что внутренние или незримые. Сами они похожи на маленьких верблюдов, но без горба и с длинной шеей. Их нанимают для перевозки. Но до чего же они злонравные, до чего неприятные – не описать! И до чего надменные! Зато они могут подниматься на высокие перевалы и перевозить не себе невероятно тяжелые грузы.

– Значит, если эта мазь привезена из-за гор…

– Значит, часть пути ее везли на себе багажкти. У них есть и еще одно замечательное достоинство. В горах полно птиц охаб-горги, больших, хищных и очень опасных. А багажкти могут невероятно далеко и метко плеваться ядовитой слюной. Птицам охаб-горги это не нравится. Так что, оплатив услуги багажкти, караванщик обеспечивает защиту и себе, и грузу. Но, как вы догадываетесь, мисс Сирин, стоит это недешево. Позвольте спросить, как ваша боль?

– Стало легче, благодарю. Скажите, вы заранее знали, что мне понадобится мазь, и специально ее искали?

– Да, знал, и потому смог найти торговца, у которого она должна была иметься.

– А название у нее есть?

– Гюльмурон. Однако есть немало дешевых подделок, не обладающих никакими полезными свойствами. А вот эта мазь – самая настоящая.

– Запомню. Спасибо.

Вдруг, как будто сломанной руки и прочих неудобств было недостаточно, она почувствовала знакомую тянущую боль внизу живота. Что ж, этого следовало ожидать. В этом было даже что-то утешительное: если цикл работает как часы, значит, организм в целом здоров. Но физически легче от этого, конечно, не стало, и Лира до глубины души обрадовалась, когда солнце коснулось горизонта, а Ионидес объявил, что пора устраиваться на привал.

– Мы уже приехали? – спросила она. – Это что, и есть Синий отель?

Оглядевшись, она увидела справа невысокую гряду холмов или каменистых пригорков, а слева – ровную пустыню, уходящую в бесконечность. Впереди виднелись каменные развалины – на первый взгляд и не скажешь, что когда-то тут был город. Но затем лучи заходящего солнца блеснули на верхушках изъеденных ветром колонн из светлого известняка. Пока Ионидес стреноживал верблюдов и разводил костер, Лира взобралась на ближайший валун и, напрягая глаза, стала вглядываться в стремительно угасающем вечернем свете в бесформенную груду камней. Ей удалось кое-где различить правильные очертания: прямоугольник стены, оставшийся от какого-то здания; слегка покосившуюся, но еще не рухнувшую арку; мощеную площадь, где когда-то, возможно, находился рынок или форум.

И никаких признаков жизни. Если там и были деймоны, они хорошо прятались и вели себя очень тихо.

– Вы уверены, что это то самое место? – спросила она, подходя к Ионидесу, который, сидя у костра, жарил кусок какого-то мяса.

– Мисс Сирин, – произнес он с глубокой обидой в голосе, – уж от кого, от кого, а от вас я подобного недоверия не ожидал.

– Не то чтобы я вам не доверяла… Просто хочу знать точно. Так это оно? То самое место?

– Уверяю вас, мы там, где и должны быть. Вон развалины города… Все эти камни когда-то были домами. Да и сейчас некоторые стены еще стоят. Вам достаточно будет пройтись между ними, и вы сами убедитесь, что находитесь там, где некогда было средоточие торговли и культуры.

Лира смотрела на удлиняющиеся тени, а Ионидес перевернул мясо, замесил тесто на воде, шлепнул его на старую, закопченную дочерна сковородку и поставил на огонь. Когда лепешка и мясо поджарились, уже почти стемнело.

– Хорошенько выспитесь, мисс Сирин, и утром встанете бодрой и отправитесь в эти руины, – сказал он.

– Я пойду сегодня.

– Но будет ли это мудро?

– Не знаю, но все равно пойду. Мой деймон где-то там, и я хочу найти его как можно скорее.

– Разумеется, вы хотите. Но там могут быть и другие создания, а не только деймоны.

– Какие еще создания?

– Призраки. Разные ночные ужасы. Посланцы Зла.

– И вы в это верите?

– Конечно. Не верить в это глупо.

– Некоторые философы считают заблуждением веру, а не ее отсутствие.