не сказав ни слова.

Дверь в комнату Шисуи была приоткрыта. Оттуда слышался женский голос, и тон этого голоса Сараде решительно не понравился. Она заглянула в комнату. На кровати лежал босой Шисуи в штанах от униформы и домашней футболке без воротника. Его глаза прикрывал светлый компресс. Рядом на покрывале сидела Кирэй и завязывала свои длинные каштановые волосы в хвост. Шисуи сжимал и разжимал пальцы ног, и водил в воздухе рукой, пытаясь вслепую что-нибудь нащупать. Его рука случайно задела локоть Кирэй, и девушка негодующе дернулась.

— Учиха! Руки — на живот.

— Я так не привык, — ответил Шисуи. — Я — шиноби. Я чувствую себя неуютно, когда не могу контролировать ситуацию.

— Сам виноват, — отрезала Кирэй. — Щадил бы глаза…

Шисуи поджал губы и сложил руки в замке на живот, но не в знак покорности, а в знак протеста. Обиделся, что ли? Девушка через плечо взглянула на Сараду:

— Я слышала, как хлопнула дверь. Саске вернулся?

— Да. Он у себя.

— Значит, он следующий.

Кирэй, возвращаясь с дежурства в больнице, снизошла до того, чтобы навестить их. Она подлечила Сараде раненую руку и костяшки пальцев, долго колдовала над глазами Шисуи, а теперь собиралась привести в порядок и Саске.

— Так, Учиха, — командным тоном объявила Кирэй. — Ты никуда не выходишь. Запомнил?

Шисуи демонстративно молчал. То ли показывал свою обиду за то, что ему запретили шарить руками в воздухе, то ли планировал активно гулять по деревне, но спорить с Кирэй сейчас не хотел.

— Не слышу ответа, — в голосе девушки послышалась угроза.

— Скоро похороны, — сухо ответил Шисуи.

«Значит, все-таки второе. Не хотел спорить», — поняла Сарада.

— Меня не волнует. Ты остаешься лежать. Дальше, чем по квартире, я тебе перемещаться запрещаю.

— Это мне решать.

— Не тебе. Зная тебя, ты или глаза свои прогуляешь, или убьешься вслепую. Полдеревни в руинах.

Кирэй вновь обернулась на Сараду.

— Ты. Иди сюда.

Эта девушка выводила ее из себя. Было в Кирэй что-то стервозное, отчего у Сарады моментально возникла к ней антипатия. Еще с той встречи в прошлом, после пыток Данзо, но тогда Сарада еще не успела отойти от шока, и ей было не до Кирэй. А сейчас подружка Шисуи заявилась к ним в квартиру на правах хозяйки, командовала Сарадой, отчитывала Шисуи, словно он был сопливым ребенком. Завела свою грязную волчицу, не удосужившись вытереть ей лапы, и разговаривала таким тоном, словно теперь все Учиха перед ней в долгу.

Если ты медик, это еще не дает тебе никаких прав хозяйничать у нас в квартире, шаннаро!

В доме Учиха могли командовать только три женщины: покойная бабушка Микото; мама, которую в клан еще никто не принял, да и, судя по их отношениям с Саске, не особо собирался, и сама Сарада. Сейчас Сарада была в своем праве — это был ее дом. Как женщина, здесь могла распоряжаться только она, и никак не эта дама из клана Инузука.

Что только Шисуи-сан нашел в ней?

Бесспорно, Кирэй была очень красива, но колючий характер и командирский тон сводили на нет всю ее красоту. Саске, будь он хозяином в доме, такую барышню моментально бы выставил. Еще и наорал бы на нее знатно. Как правило, отец относился к окружающим с презрительным пренебрежением, но Сарада уже отлично выучила, что, если Саске довести, он превращается в нечто буйное и яростное, чем-то похожее на Наруто, если бы тому вдруг объявили, что Ичираку Рамен закрывают навсегда.

Шисуи разъяренным Сарада не видела ни разу. Судя по всему, и на Кирэй он никогда не срывался, даже сейчас выражал свое негодование молчаливым протестом. Поразительное терпение.

Сарада нехотя шагнула ближе к кровати.

— Гляди сюда. В этой банке — лекарство. Разбавляй водой в какой-нибудь пиале: четыре части воды, одна часть средства. Смачиваешь компресс каждые пятнадцать минут и кладешь ему обратно на глаза. Поняла?

Сарада кивнула. Кирэй так уверенно рассуждала о том, как лечить Шисуи, что Сарада почувствовала себя ущербной. Область медицины всегда казалась ей какой-то далекой и непонятной. Это насколько хорошо нужно было понимать, что происходит с глазами Шисуи? Разбираться в свойствах трав, настоев, да и прочих препаратов…

— Ночью тоже. Первые сутки это должно быть часто, а сам он не сможет.

— Смогу, — буркнул Шисуи.

— Ты заснешь, — отрезала Кирэй. — Дальше. Следишь, чтобы он не выходил из квартиры. Если я увижу его разгуливающим по деревне, я вырву руки вначале ему, а потом тебе. Усекла?

Сарада сглотнула, с трудом выдерживая острый взгляд Кирэй, и не моргала. Глаза начинали уже слезиться, но позволить себе отвести взгляд первой Сарада не могла: она любым способом собиралась доказать этой ведьме, кто здесь хозяйка.

— У-сек-ла?

— Да, — ответила Сарада.

— Вот и славно.

Кирэй отвела взгляд первой, но торжества победы Сарада не ощутила. Девушка-медик умудрилась сделать это настолько небрежно, словно игра в гляделки ее не занимала, и тратить время на какую-то малявку не было нужды.

— Пойду к Саске.

Она встала с кровати, собрала свою сумку и вышла в гостиную. В щели приоткрытой двери мелькнул линяющий бок волчицы.

****

В комнате было темно. Из широких балконных окон на пол лился слабый лунный свет. Сарада погрузила руки в холодную воду с лекарством и перенесла пропитавшийся бинт на глаза Шисуи. Парень зажмурился и дернулся, когда холодные капли попали ему на щеки и потекли прямо в уши. Сарада осторожно расправила компресс, чтобы он плотно прилегал к векам, и вытерла руки о полотенце на тумбе.

Рука Шисуи потянулась к ней, как давеча к Кирэй, но Сарада ее не оттолкнула. Их руки встретились, и пальцы Шисуи крепко сжали ее ладонь.

— Спасибо.

Сарада видела, как он улыбнулся в полутьме. Она накрыла его руку второй ладонью и слегка шевельнула большим пальцем, поглаживая.

— Что с твоими глазами?

— Мангеке.

— А мне запретил, Шисуи-сан, — сказала Сарада с легким укором.

— Да, — он помолчал и снова заговорил: — Я хочу… Хочу, чтобы вы с Саске нашли силу другим путем, как Джирайя-сама. Мангеке просто медленно убивает глаза, а Учиха, привыкший полагаться на шаринган, ослепнув, потеряет все.

— Любой шиноби, ослепнув, перестанет быть шиноби… — угрюмо ответила Сарада.

— Да. Но если будешь полагаться не на