двенадцать. Протектор, который раньше красовался на лбу, сегодня болтался у него на шее, как у Биске, призывного пса Какаши-сенсея. Когда Наруто положил цветок и вернулся в свой ряд, Сарада поймала его сосредоточенный взгляд, и он был не грустным, а полным какой-то затаенной злобы и решимости ломать устои мира, в котором гибли близкие ему люди.

Ей вспомнился Боруто. Почему-то она не переставала их сравнивать: отца и сына. Оба были шумными, светловолосыми и голубоглазыми. А Сарада все присматривалась, находя то отличия, то общие черты, и склонялась к тому, что Боруто и Наруто, хоть и похожи внешне и по темпераменту, но все-таки совершенно разные.

Дождь понемногу перестал, однако в мокрой одежде было по-прежнему холодно, а на душе — пусто и жутко от нахлынувших воспоминаний: от того острого чувства невосполнимой утраты, которое подвигло ее на сумасшедшее путешествие сквозь время. Эти похороны были пыткой для Сарады. Они заставляли ее вновь переживать то же, что когда-то давно, и если тогда рядом с ней стоял Нанадайме, то сейчас никому не было дела до душевных страданий Сарады, которая вместо того, чтобы скорбеть о погибшем Хокаге, скорбела о живой матери, стоящей в соседнем ряду.

Сарада уже мечтала о моменте, когда можно будет уйти отсюда, вернуться домой, переодеться, заварить себе горячего чаю и устроиться в пледе на своем диване или в комнате Шисуи — сменять ему компрессы и ловить непрерывно шарящую в воздухе руку, пока та не добралась до ее головы, чтобы шаловливо взлохматить прическу.

Из пышных серых облаков выглянуло яркое солнце. Церемония понемногу подошла к концу. Все стали расходиться. Сарада заметила в толпе Кирэй, которая уставилась на нее уничтожающим взглядом, но почему-то не подошла.

Сарада взяла Шисуи за руку, и они отправились домой. Саске нагнал их по дороге.

Все трое шли молча, и каждый думал о своем. Сарада пыталась освободить голову от тяжелых воспоминаний и гадала, что сейчас происходило в душах этих двоих. Саске наверняка все еще не давали покоя внезапный успех Наруто и собственная слабость, а вот о чем думал Шисуи для Сарады оставалось загадкой.

Неподалеку от дома она заметила знакомый силуэт. Наруто стоял, прислонившись спиной к забору, и смотрел себе под ноги отсутствующим взглядом. Они почти прошли мимо него, когда будущий Седьмой вдруг поднял голову и посмотрел ей в глаза. Сарада невольно замедлила шаг, а с ней и незрячий Шисуи. Секунд пять Сарада не могла понять, что ей делать. Она должна была довести домой Шисуи, тогда как сердце велело остаться с Нанадайме.

Между ними что-то происходило. Что-то тянуло их друг к другу, и… Сарада не знала, что скажет ему, но больше бегать от Наруто и упрямо молчать не могла. За последние дни произошло слишком много всего. Вначале те внезапные объятия и спутанные оправдания. Потом взгляд Наруто, когда они с Шикамару довели его домой, будто он очень хотел сказать ей что-то, но так и не решился. Затем его потрясающее выступление на арене, победа над Неджи. И, как недавно выяснилось, победа над Однохвостым биджу. Все это накапливалось, накапливалось, и Сарада чувствовала, что ни Наруто, ни она сама больше не могут терпеть. Им нужно было поговорить.

На помощь неожиданно пришел Саске.

— Я доведу домой Шисуи.

Сарада растерянно оглянулась на него и не успела ни возразить, ни поблагодарить. Шисуи молча отпустил ее руку и двинулся дальше с Саске. Шиноби такого уровня даже с завязанными глазами мог помнить до мелочей рельеф родной деревни и чувствовать чакру окружающих. И Сарада догадывалась: он прекрасно понимал, что происходит, хоть и не видел ни Наруто, ни их многозначительных переглядываний. Но вот от Саске такого понимания в нужный момент она совсем не ожидала.

Сарада с трепетом проследила, как ее близкие скрылись за углом, и посмотрела на Наруто. Он отошел от забора, не вынимая рук из карманов штанов, и они двинулись рядом в противоположную сторону от Саске и Шисуи, чтобы не пересечься с ними вновь.

Сарада косилась на Наруто и в который раз за сегодня думала, что с момента последней встречи он очень сильно повзрослел. То ли гибель Третьего так повлияла на него, то ли битва с Однохвостым.

И такой Наруто нравился ей гораздо больше.

Сверхактивное поведение Нанадайме в последнее время действовало на нервы, как и комбинация оранжевого и синего цветов на его спортивном костюме. В палитре контрастов Сарады эти цвета были не сочетаемы, и она полагала, что соединять их в одной композиции — верх безвкусицы. В своем костюме мальчишка казался ярким пятном несочетаемых красок. Но сегодня на фоне черной одежды пшеничные волосы и голубые глаза Наруто выглядели удивительно прекрасно. Ничто не вносило помех в его образ. Кроме того, сейчас он не кричал и не метался, а был таким молчаливым и серьезным, что Сарада даже боялась заговорить с ним. Наруто нес в сердце что-то очень тяжелое. Она опасалась, что стоит задеть его, и эта тяжесть переместится к ней на плечи, а Сараде хватало и своей ноши.

Молчание постепенно становилось напряженным, и Сарада принялась лихорадочно искать тему для разговора. Поздравление с победой над Неджи сейчас было совсем некстати. Стоило сделать это раньше, а сейчас уже не до того. Разбирать тот момент с объятиями было еще более неловко и нелепо. В таком случае…

— Саске сказал, ты одолел Однохвостого…

— Да.

Он не прыгал от радости, как на арене. Не гордился своей победой. Просто: «Да».

— Сарада-чан, — сказал Наруто непривычно серьезно и взглянул перед собой на дорогу, упирающуюся в дощатый забор на перекрестке. — Почему Третий умер?

Она не нашла, что ответить, а Наруто продолжил после короткой паузы:

— Шисуи-оччан был там с ним. Как он допустил?

В его голосе звучало обвинение.

— Что? — Сарада нахмурилась.

Наруто заглянул ей в глаза и повторил чуть громче и тверже:

— Он был там с ним. Как позволил Орочимару убить старика Третьего?

— Орочимару не убивал Третьего, — попыталась объяснить Сарада. — Сандайме по своей воле решил применить технику… Так сказал мне Шисуи-сан.

— Значит, он должен был остановить его, ттэбайо!

От каждого слова Наруто становилось нестерпимо больно, потому что эти слова пробуждали совесть, едва унявшуюся и притихшую. Сарада знала, что Третий погибнет. Не Шисуи. Во всем виновата она. Должна была остановить это все, но решила не вмешиваться. И, боги, у