тут ее хрен найдешь где, только если мелкую совсем.

— А, да без проблем, — я судорожно пытаюсь подавить в себе вздох облегчения. Вроде даже получается. Вот сразу нельзя было с этого начать? Ох уж это стремление всему придать трагизма какого-то.

— Спасибо, — просияла Алиса. И тут ее черт дергает добавить. — Макс, с Ленкой там только не заигрывай. А то она у нас барышня впечатлительная, поймет тебя не так, начнет орать благим матом с перепугу.

Говорит, правда, совершенно беззлобно. Кажется, сугубо с расчетом меня позлить, а не потому что правда ревнует, как было раньше. Ладно, рыжая. Я запомню.

— А если не будет орать, то мне как, заканчивать начатое? — интересуюсь я.

Мой друг взрывается хохотом, а Алиса выдавливает из себя, возможно, свою самую нежную улыбку из возможных, подходит опасно близко и притягивает к себе, схватив за галстук:

— В таком случае пионер Жеглов рискует остаться без самого дорогого.

— Не, ну это стопроцентный залет, братан, — гогочет Дэнчик.

— Без мозга? — не теряюсь я, стараясь отвлечь внимание Алисы от издевательского смеха друга. — Прости, но это маловероятно. Только если ты не знаешь, как проводить лоботомию.

— Вот ради тебя только научусь, — обиженно фыркнула рыжая, резко меня пихнула и зашагала к дожидающейся ее около кромки площади Ульяне.

Не, ну а что, наши словесные перипетии еще никто не отменял. Тут определенно рано расслабляться.

Да и разве смогу я жить без легких издевательств над Двачевской? Думаю, что уже вряд ли.

— Вы такие милые, — подмигивает мне мой друг, выпятив густую выгоревшую бровь. И где только загореть успел, сволочь такая?

— Еще раз скажешь что-нибудь подобное… — говорю как можно спокойнее. — То, как говорится, еще раз и больше ни разу.

— Молчу-молчу, — хитро отвечает он, делая движение рукой, будто застегивает губы на молнию. Хотя я-то знаю, ненадолго этой молнии хватит.

Впрочем, тогда первым молчание нарушил именно я. Уж больно трудно оказалось держать в себе все это дерьмо. Пусть и довольно завуалированно, но сказать надо было. Иначе так вообще крышей отъеду. Беда-бедовая.

— Слушай, Дэн, а вот если бы тебе представилась возможность свалить отсюда прямо сейчас — ты бы ей воспользовался?

Тот на меня смотрит странно, будто впервые видит. С его-то колокольни оно и понятно — ни с того, ни с сего вопросы такие. И как тут отвечать прикажешь? Я бы тоже немного потерялся.

— Ну, наверное… — тянет. — Типа, жизнь-то наша там, а не здесь. Правда, тяжело было бы, это уж точно. Без, ну… Ты понимаешь. Хотя я все же настраиваю себя на лад, что это действительно не просто так.

Нет, брат, не понимаю.

Хотя, получается, больше пытаюсь себя убедить, что не понимаю.

— А если просто так? — спрашиваю. Раз уж начал гнуть линию… — Представь, что мы сейчас заходим в домик, а там, не знаю, портал в наш поселок открылся. И другого шанса выбраться не будет. Ты готов будешь тупо из-за нее броситься в неизвестность?

— Я не могу здраво рассуждать о такой возможности, пока не окажусь в подобной ситуации, — справедливо рассудил Дэнчик. — Сейчас я могу говорить одно, а на поверку окажется другое. Короче, если кратко — я не знаю. Но я не исключаю того, что останусь здесь ради нее. Ну, или постараюсь забрать ее с собой.

Идеалист. Максималист. О каком тут языке фактов может идти речь?

— А может, дабы не усложнять себе жизнь, пока не поздно, стоит просто-напросто перестать себя убеждать, что ты влюбляешься в нашу белокурую активистку?

— Макс, я сам разберусь, — мягко одергивает меня Дэнчик. — Я себя ни в чем не убеждаю. Самое главное сейчас — верить самому в лучший исход, а остальное пока неважно. Мне не семнадцать лет, и даже не двадцать пять. Своими тараканами я сам займусь, когда понадобится лично мне. А тебе советую своими заняться в кротчайшие сроки, ибо они у тебя лавиной в мозгу копошатся, без единого намека на организованность. Да и их у тебя побольше будет. Сам в Двачевскую втюрился, а признать это, как взрослый человек, не в состоянии ввиду каких-то непонятных принципов.

— Так, все, — вскидываю руки. — Мне впору тебе запрещать общаться со Славей, ибо она на тебя плохо влияет, ты становишься нудным.

— Нудишь сейчас как раз ты. И не шибко-то по делу, — улыбается тот, укоризненно мотая головой. — А Славя на меня очень даже хорошо влияет. Особенно в тандеме с тобой. Пусть у меня от твоей демагогии и башка порой неистово болеть начинает.

Все, ладно, как знаете. Вообще буду молчать. В самом деле, у всех своя голова есть. Больная и не очень.

Ухватили без разрешения пьяных, омолодили, поселили в советский пионерлагерь, а мозгов не выдали. И это я не о себе сейчас.

Наскоро убравшись и захватив сценарии, двинули на завтрак. Горн продудел как раз когда мы уже поднимались по ступенькам крыльца столовой. Жалко, что Панамка не видит. А то ведь не поверит, что вовремя пришли.

Зато там уже была Славя. Самый ценный из возможных свидетелей. Так что пусть вожатка готовит свои похвалы. И пусть активистка сидела в обществе Жени, но навряд ли это еще больше бы испортило это и без того хреновенькое утро. Даже на завтрак сегодня выдавалась ненавистная мною пшенка. Неловко улыбнувшись поварихе, я отодвинул тарелку с кашей и взял лишь какао с хлебом и сыром. Ну и что, что поголодаю? Зато наружу ничего не полезет.

— Не помешаем? — спросил Дэнчик у девочек.

— Нет-нет, садитесь, конечно же, — торопливо закивала Славя.

— Приятного аппетита, — пожелал всем я. Увы, максимально сдержанно, не до вежливости сейчас. И так злой, как собака. А так, может, карма сжалится и моя голова перестанет раскалываться.

Библиотекарша поморщилась, будто я гадость какую сказал. Пробормотала что-то про ее ненаглядную хунту, резко встала из-за стола и ушла из столовой восвояси. У нее аж лист из сценария, торчащего из-за пазухи, выпал.

— Я ведь ей даже не успел сказать ничего, — удивленно заметил я, провожая ту взглядом. Шестым чувством что ли почуяла мою совсем недобрую ауру?

— Женя получила от Ольги Дмитриевны нагоняй, — вздохнула Славя. — Кубыркину-то ведь так и не нашли. А нашей постановкой сам Никанор Иванович Высорогов вчера интересовался, говорит, посмотреть хочет на репетицию. Правда, не уточнил, на какую именно, но Ольга Дмитриевна в срочном порядке сказала Жене, чтоб до вторника труппа была укомплектована, иначе номер снимут.

Я так понимаю, спрашивать, ху из товарисч Высорогов будет самым что ни на есть моветоном. Поэтому лишь участливо кивнул. Моему примеру последовал и