— Ничего, найдем, — с готовностью пообещал тот. — Если надо будет, то лично Кубыркину сыграю.

— Ну или в самом деле Электроника подрядим, — развиваю я вчерашнюю мысль. — Его даже и гримировать особо не придется. С такой-то шевелюрой.

В отсутствии Жени даже Славя позволила себе беззлобно похихикать. Ну а что? Я уже, например, понял, что наша активистка тот еще бесенок, просто очень хорошо роль играет. А стоит расслабиться…

Все нормальные девушки — немного ведьмы. Что уж тут о ненормальных говорить. Да и суровый жизненный опыт подсказывает, что бояться по этой жизни стоит не только какого-нибудь бешенства, но и этих якобы заботливых существ.

А там уже и завтрак заканчивался. Дождались Аленку с Леной, да и почапали в библиотеку, не сильно торопясь. Торопиться-то и вправду — некуда.

— Чего, Макс, повеселимся? — незаметно тыкает меня под ребро Алена.

— Ага, на репетиции-то веселуха та еще, — не особо догоняю по началу, о чем она.

— Да я не об этом, — улыбается девушка. — Меня с вами на «Ближний» отправили от третьего отряда. А Ленка мне уже пожаловалась, с кем ее работать поставили…

— И ничего я не жаловалась, не придумывай, — доносится до нас голос фиолетоволосой.

А у меня будто голова перестала болеть. Без прикрас — новость была хорошая. С Аленкой можно и подурачиться будет.

— Ну, тогда какие вопросы? — хмыкаю. — Когда это нам с тобой скучно бывало?

— Вот и я о чем, — довольно закивала Аленка, ловко беря меня под руку. — Эй, сестрен, запечатлеешь нас, когда на «Ближнем» будем, на свое это чудо техники?

— Что? — переспросил я. Почему-то в голову пришла церемония бракосочетания. Чего вообще не вписывалось в мою картину мира.

— Увидишь, — подмигнула девушка.

— Запечатлею, если хорошо вести себя будешь и не действовать сестре на и так потасканные нервы, — отмахивается от нее Лена.

— Зануда! — обиженно надулась Аленка. — А еще творческой личностью себя называет. Где твое присущее данному типу людей сумасшествие?

— Для этого я должна была уродиться сумасбродной поэтессой, — улыбается в ответ Лена. — А я всего лишь начинающий художник. А мы, знаешь ли, люди спокойные.

«Ага, а еще и чересчур ранимые», — пронеслась в голове мрачная мысль, навеянная образом Лены из другого цикла, которая вскрыла себе вены.

— Ну да, как же, — загадочно улыбается ее сестра. — Ладно, пусть по-твоему будет. Угрюмый рисовальщик и «сумасбродная поэтесса». И как только родители с нами уживаются, ума не приложу.

— Ты пишешь? — удивленно спрашиваю у Алены.

— Немного, — отвечает та даже без капли какого-то стеснения. — Как-нибудь покажу тебе. Глупости все это, конечно, но… Ленка, вот, поет хорошо. У Лиски тоже неплохой вокал. А мне медведь на ухо наступил. Вот и приходится таким образом музыку в душе выражать.

Ага, вот значит, какие дела. А я-то еще гадал, на какой это почве мы с Аленкой так сдружились. А тут, оказывается, все просто. Даже как-то неловко становится от осознания нашей с ней эдакой схожести.

И где такие люди, как Аленка с Алисой, только в моей настоящей-то жизни обитают, скажите, пожалуйста? Вцеплюсь и не отпущу, блин, нафиг.

Библиотекарша встретила нас чернее тучи. Текст сценария разбросан по всей репетиционной. Видимо, она тут немного психовала, пока была в одиночестве. Надо будет Сереге тонко намекнуть при встрече, чтоб успокоил свою ненаглядную. Пусть он на орехи получает, а не все прочие, кому не повезло с ней в одной смене оказаться.

— Двенадцатое явление открываем, — мрачно цедит она, не глядя ни на кого из нас. — Делайте, чего хотите, мне уже вообще все равно.

— Так, Жень, пойдем поговорим, — тут же веско заявляет ей Славя, мягко берет под локоть и направляет к выходу из репетиционной. Та по лицу видно, что не хочет, но не сопротивляется. — Ребят, начнете пока без нас?

— Конечно, — кивает Дэнчик. — Там у нас… О, я и… Аленка, да мы с тобой там дефилируем.

— Серьезно? — тут же оживает девушка, зашелестев листами. — Ух ты, и вправду. А десятое с одиннадцатым чего пропускаем?

— Там Кубыркина, — со вздохом поясняет Лена. — А ее у нас пока что…

— Так, все, ладно, работайте, — перебивает ее Славя и поспешно выводит уже начинающую вновь закипать библиотекаршу.

— Погода что ли испортится, все такие нервные, — пробормотал Дэнчик. — Ай, ладно. Кхм-кхм… Вот и букетец… Насилу достал. Вот еще… Боже ты мой! Кого я вижу? Катерина Ивановна!

— Александр Васильевич! Ах! — Аленка театрально схватилась за сердце и, на манер своей героини, упала плашмя на близстоящий стул.

— С ней дурно! С ней дурно! Я испугал! Это для меня… — запричитал Дэнчик. — Помогите! Помогите!

— Да не кричите же! — дождавшаяся своего звездного часа Аленка, кажется, ловила нехилый такой кайф.

— Очнулась! Очнулась! Катерина Ивановна!

— Ща, погоди, покажу, как падают поэтессы с пылающим взором, — хихикнула Аленка и, широко расставив руки, принялась изображать припадок.

— Ален, не хулигань, — вяло бросила Лена, изучающая стоящий на подоконнике кактус.

— Зануду великовозрастную спросить забыли, — показала ей та язык.

— Фу, опять припадок! — продолжил Дэнчик по сценарию, игнорируя эту небольшую сестринскую перепалку. — Она этак задохнется в корсете. Нет ли ножниц разрезать снуровку? А, вот кстати…

— Не подходите! — резко вскочила Аленка, будто мой друг и в самом деле вознамерился срезать с нее одежду. — Не трогайте! Что вам надо? Зачем вы здесь? Мало вам, что вы обманули меня, что после всех ваших обещаний, уверений, вы бросили меня, сироту? Ступайте, не показывайтесь мне на глаза!

— Вот те на! Как, я еще виноват?

Пф, а ты как хотел, дружище? Конечно же ты виноват. Это разве вообще может обсуждаться? Даже если ты уверен, если ты знаешь, что ты не виноват, то в случае с девушкой, ты таковым все равно окажешься. Тоже мне, блин, бином Ньютона.

— Он спрашивает, виноват ли он? — продолжала распыляться Аленка, обиженно выпятив по-девичьи пухлую и надменную нижнюю губу. — Да вы изверг, а не человек! Вы Дон-Жуан бессовестный!

— Это что такое Дон-Жуан?

Судя по полному непонимания лицу, он и сам не в курсе.

— Не ваше дело! Отвечайте! Объясните ваш поступок. Я, право, не знаю, как говорю еще с вами. Ну, скажите, пожалуйста, Вы живете у нас в деревне, Вы притворяетесь влюбленным, ищите руки моей, и когда я, как неопытная, беззащитная девушка начала чувствовать к вам склонность…

А ведь без шуток, такой талант пропадает.

Оставив их переругиваться, подхожу к Лене, которая все еще изучала кактус.

— А у Аленки неплохо получается вся эта актерская шняга, — говорю первое, что пришло в голову.

Та отрывается от своего занятия и смотрит на меня своими зелеными глазищами с какой-то