И пошел в толпу. Быстро, извиваясь в полуоборотах. Рубилспециально широко, на первый взгляд беспорядочно, зная, что такие удары бываютособенно кровавыми и более зрелищными. Он не хотел убивать. Хотел только какследует покалечить.

— Эльф! Эльф! — раздался дикий голос изтолпы. — Убить эльфа!

«Какое преувеличение, — подумал он. — Лютик еще,может, и сойдет, но я не похож на эльфа, как ни крути».

Он высмотрел того, который кричал, кажется, солдата, потомучто тот был в бригантине[85] и высоких сапогах. Ввернулся в толпу угрем. Солдатзаслонился древком копья, которое держал обеими руками. Геральт прошелся мечомвдоль древка, отрубив солдату пальцы. Закружился, очередным широким ударомвызвав крик боли и фонтаны крови.

— Пощади! — Расчохранный парнишка с ошалевшимиглазами упал перед ним на колени. — Смилуйся!

Ведьмак смилостивился, удержал руку, а предназначенный дляудара напор использовал для разворота. Краем глаза увидел, как юнец вскакивает,увидел, что у него в руках. Геральт переломил оборот, чтобы развернуться вобратный вольт. Но увяз в толпе. Всего на долю секунды увяз в толпе.

И мог только видеть, как на него летит трезубец вил.

* * *

Огонь в топке огромного камина погас, в холле сделалосьтемно. Веющий с гор ветер свистел в щелях стен, выл, врывался сквозь неплотныеставни окон Каэр Морхена, Ведьмакова Пристанища.

— Дьявольщина! — Эскель не выдержал, встал,отворил буфет. — «Чайку» или водку?

— Водку, — в один голос ответили Койон и Геральт.

— Ну конечно, — проговорил сидящий в тениВесемир. — Ну конечно, ясно! Утопите свою глупость в сивухе! Идиотычертовы!

— Это был несчастный случай… — бухнулЛамберт. — Она уже справлялась на гребне…

— Заткнись, дурень! Слышать тебя не хочу! Говорю тебе,если с девочкой что-нибудь случилось…

— Она же прекрасно себя чувствует, — мягко прервалКойон. — Спит спокойно. Глубоко и здорово. Проснется немного побитая, воти все. О трансе, о том, что случилось, вообще не будет помнить.

— Лишь бы вы помнили, — засопел Весемир. —Головы еловые! Налей и мне, Эскель.

Молчали долго, вслушиваясь в вой метели.

— Надо кого-нибудь позвать, — сказал наконецЭскель. — Надо притащить сюда какую-нибудь магичку. То, что творится сдевочкой, — ненормально.

— Уже третий раз такой транс.

— Но в первый она говорила членораздельно…

— Повторите мне еще раз, что она говорила, —приказал Весемир, одним духом осушив кубок. — Слово в слово.

— Слово в слово не получится, — сказал Геральт,уставившись на уголья. — А смысл, если вообще есть смысл искать смысл в еесловах, таков: я и Койон умрем. Зубы будут нашей гибелью. Обоих нас убьют зубы.Его — два. Меня — три.

— Вполне вероятно, — хмыкнул Ламберт, — чтонас загрызут. Любого из нас в любой момент могут погубить зубы. Однако если еевещание действительно вещее, то вас двоих прикончат какие-то особеннощербатозубые чудовища.

— Либо гнойная гангрена от гнилых зубов, — покачалголовой Эскель, сохраняя серьезность. — Только зубы-то у нас не гниют, воткакая штука.

— Я, — сказал Весемир, — повременил быехидничать.

Ведьмаки молчали.

Метель выла и свистела в щелях стен Каэр Морхена.

* * *

Расчохранный парнишка, словно испугавшись содеянного,выпустил из рук древко, ведьмак закричал от боли, согнулся, древко воткнувшихсяв живот трехзубых вил перевесило, а когда он упал на колени, зубья выскользнулииз тела, упали на брусчатку. Кровь хлынула с шумом и плеском, достойнымиводопада.

Геральт хотел было подняться с колен. Вместо этогоперевернулся на бок.

Окружающие его звуки сделались громче и раскатистее, онслышал их так, словно голова его была под водой. Видел тоже нечетко,перспектива была нарушенной, геометрия окружающего пространства — ложной.

Но он видел, как толпа пятится. Видел, как отступает передтеми, кто шел ему на выручку: Золтаном и Ярпеном с топорами, Вирсингом стесаком для рубки мяса и Лютиком, вооружившимся метлой.

«Стойте, — хотел он крикнуть. — Куда вы! Хватиттого, что я всегда мочусь против ветра!»

Но крикнуть не смог. Голос задавил поток крови.

* * *

Дело шло к полудню, когда чародейки добрались до Ривии ивнизу, на продолжении большака, сверкнула зеркалом поверхность озера Лок Эскалотт,загорелись красные крыши замка и города.

— Ну, приехали, — отметила факт Йеннифэр. —Ривия. Удивительно, как петляют и сплетаются судьбы.

Цири, долгое время очень возбужденная, заставила Кэльпиплясать и отбивать дробь копытами. Трисс Меригольд незаметно вздохнула. То естьей казалось, что незаметно.

— Ну-ну. — Йеннифэр скосила на нее глаза. —Какие-то странные звуки вздымают твою девственную грудь, Трисс. Цири, поезжайвперед, проверь, что там к чему.

Трисс отвернулась, полная решимости не провоцировать сама ине дать спровоцировать себя. Впрочем, на эффект она не рассчитывала. Уже долгоевремя она ощущала в Йеннифэр злость и агрессию, усиливающиеся по мере ихприближения к Ривии.

— Ты, Трисс, — ядовито бросила Йеннифэр, — некрасней, не вздыхай, не распускай слюни и не верти задом в седле. Думаешь,почему я поддалась на твою просьбу, согласилась, чтобы ты поехала с нами?Согласилась, на чреватую шикарным обмороком твою встречу с бывшим любовником?Цири, я же просила — продвинься немного вперед. Дай нам побеседовать!

— Это монолог, а не беседа, — дерзко ответилаЦири, но под грозным взглядом Йеннифэр тут же капитулировала, свистнула Кэльпии галопом помчалась по большаку.