двора большими неприятностями. Если я не подхожу для этого дела, отдайте приказ другому генералу. В любом случае следует обдумать план действий и подавить мятеж».

Государь был очень напуган, он созвал придворных и знать, и они стали судить-рядить, что тут можно поделать.

Тут из восточных провинций пришло донесение о мятеже Масакадо.

— Дело не терпит отлагательства. Поскольку Хидэсато знает положение дел в восточных землях, может быть, для начала назначим его начальником карательного отряда, а уж потом снарядим силы побольше?

— Наверное, так будет лучше всего.

Хидэсато тут же вызвали во дворец.

— Тебе предстоит усмирить сильного мятежника, однако мы думаем, что ты справишься. Немедленно выступай в поход, придумай хороший план, мятежника истреби и успокой государев народ. Награда тебе будет по подвигу. Мы обязательно пришлём потом тебе на подмогу подкрепление. А ты, как только ночь перейдёт в день, тут же должен отбыть — так было сказано.

Получив государев приказ, Тода отправился в путь, ничего не прихватив с собой, кроме отваги и лука со стрелами. Он решил, что следует не терять времени и немедленно выступить. В столице ещё не настал рассвет, когда он уже миновал реку Сиракаву[721] и ворота Аватагути.[722] Когда Тода приблизился к перевалу Хиноока,[723] начало понемногу светать. Сбоку от себя он видел долину Ёцуномиякава,[724] он вступил на горную дорогу, где находилась застава,[725] и пришёл в храм Миидэра. Тода склонил голову перед Залом для проповедей: «О, бодхисаттва Мироку! Даже если на сей раз враг убьёт меня, очень прошу тебя: пусть благодаря твоей божественной силе я не попаду на три плохих дороги» — так он молился.

Потом он предстал перед статуей Синра Даймёдзи: «Кланяюсь тебе до земли, о, Даймёдзи! Прошу, помоги мне составить такой план, чтобы я сумел усмирить врага. Пусть государев народ процветает, пусть по всей стране установится спокойствие на вечные времена. Если сделаешь так, моя семья войдёт в родовую общину этого храма, мы склоним головы перед твоим святилищем».

Тода некоторое время молился, вкладывая в молитву всю искренность своего сердца. И боги вняли его мольбе. Никакого ветра не было, но занавеска перед алтарём вдруг заколыхалась, стоящие справа и слева от входа каменные лев и пёс будто бы задвигались. Увидев это, Тода преисполнился благодарности и благоговения и с глубокой верой в сердце дважды поклонился. Потом ударил лошадь хлыстом и поскакал в восточные земли.

Тем временем высшие сановники посовещались и решили так: «До сих пор мы ещё не попросили защиты будд и богов от мятежника Масакадо. Вот и не получается скорой победы. Высокодобродетельным монахам необходимо проводить службы о победе над врагом. Прежде всего пусть глава школы Тэндай высокопреподобный Хоссёбо[726] поставит алтарь на горе Хиэй и проведёт молебен Дайитоку.[727] Его преподобию Дзёдзо[728] из храма Унгодзи[729] надлежит поставить алтарь в долине Ёкава[730] и провести молебен Годзандзэ.[731] В Центральном зале высокочтимым монахам надлежит зажечь священный огонь, Мимасака-но Мэйтацу[732] следует воздвигнуть алтари в храмах и святилищах и молиться Четырём Небесным Царям. Если все эти досточтимые монахи, связанные с государевым двором, станут молиться о победе над врагом, и каждый исполнит свою службу, враг государя будет непременно уничтожен. Это уж точно».

Для участия в карательном походе в восточные земли из домов Минамото и Тайра были выбраны те воины, которые проявили себя в знаниях и военных искусствах. Ждали повеления государя о назначении военачальников. Говорили, что сам государь пожалует им мечи. Первым назвали Фудзивара-но Тадафуми[733] из Удзи, бывшего министром народных дел. Вторым был назван сын генерала Тиндзюфу Куника — Садамори[734] — из тех Тайра, что проживали в Хитати. Он унаследовал воинскую доблесть от отца, и главное, у него имелись большие силы. Обоим военачальникам вручили императорские мечи, соответствующая церемония была проведена перед их выездом из столицы. Император появился из южного дворца,[735] канцлер вышел из дворца Ононодэн, главный министр — из резиденции на Девятой улице. На лестнице расположились старшие советники, средние советники, восемь секретарей Государственного совета, семь помощников. Церемонии был придан статус «средней».[736] Вынесли мечи. В должное время первый и второй военачальники с подобающим достоинством вошли во дворец и, в соответствии с правилами, получили мечи. Потом они быстро вышли из малых южных ворот дворца Юба. Вид у них был величественный.

Это было в царствование императора Судзаку, в третий год Тэнкё,[737] 18 числа первого месяца, ближе к полудню.[738] В этот день военачальники выступили в восточные земли, чтобы покарать врага престола. Об этом стало известно не только в ближних к столице землях, но и в дальних. Монахи и миряне, мужчины и женщины, люди знатные и простые заполнили улицы — рукав к рукаву, пятки к пяткам. С тех пор как столица была перенесена в город мира и спокойствия — Хэйан, в стране не случалось ни одного мятежа, так что воины, похоже, стали забывать своё мастерство. Теперь выдался тот редкий случай, когда пришло время взять в руки оружие. Кони, снаряжение, длинные мечи, короткие мечи — всё сверкало. Так воины выступили в поход. Это было прекрасное зрелище!

По дороге не случилось никаких неожиданностей. Благополучно миновав многочисленные опасные места, в начале второй луны войска прибыли на заставу Киёми в провинции Суруга. Здесь главнокомандующий Тадафуми немного отдохнул, осмотрел окрестности: великолепную гору Фудзи, бухту Михо, залив Таго. У главнокомандующего в это время служил человек по имени Киёхара-но Сигэфудзи. Растрогавшись видом залива, он сочинил китайское стихотворение:

Отсвет огня рыбачьей лодки

Окрасил холодные волны.

Звук колокольчика с почтовой станции

Перелетел через