Этикоэл, шаркая ногами по мостовой полупустой улицы центрального района. — В каком-то смысле реамантия работает с ним постоянно, но в то же время — никогда. Время сливается с пространством, повинуясь неизвестным законам природы, и даже малейшее воздействие на предмет материального мира влечет за собой изменение течения времени. Проблему их взаимосвязи способен разгадать только истинный гений.

— Однако должна же существовать, так сказать, изначальная нить времени в ткани мироздания, — предположил Аменир. — Некая основа, изменив которую можно будет оказаться в прошлом или даже в будущем.

— Хорошая догадка. Ты уже неплохо разбираешься в концепции ткани мироздания, — внезапно похвалил ученика старик. — Кстати, хоть ты и высказал ее лишь в общих чертах, но это известная теория, над которой размышляли многие поколения реамантов.

— К какому же выводу они пришли?

— А вот если бы ты не спросил, то я бы, наверное, замолк на полуслове, да? — съязвил Этикоэл. — Только я подумал, что ты начал соображать, как снова слышу неуместный вопрос. "К какому выводу они пришли? Я же тупой, я не способен сделать вывод из объяснений наставника, мне нужно, чтобы он все сам подробно рассказал, избавив меня от тягот размышлений, ведь я совсем не хочу думать, да и не могу уже — для этого нужен мозг, а он у меня занят придумыванием дебильных вопросов".

— Но вы не закончили свои пояснения, — заметил Кар, привычно проигнорировав оскорбления учителя. — Мне пока еще не из чего делать выводы.

— Как будто это что-то меняет, — проворчал старый реамант. — Ладно, слушай. Повторять не буду, каким бы отсталым ты ни был. Что касается будущего — ни перенестись в него, ни как-либо воздействовать на него невозможно. Будущего просто не существует, это нечто, чего в нашей реальность не было и нет, но, возможно, будет. Принцип реамантии — человек может сделать все, что способен представить. Будущее представить нельзя, слишком уж скользкая это штука. И где ты окажешься, если вздумаешь забросить себя в место, которого не существует, и время, которое не наступило?

— Где-то в ирреальном.

— В лучшем случае. Уж насколько непостижимо ирреальное, но то, где можно очутиться в результате экспериментов с будущим — это нечто за гранью человеческого понимания. Что-то вроде несуществования. Даже не знаю, как иначе назвать…

Этикоэл задумался и замолчал, но Аменир не осмеливался задать очередной вопрос, вспомнив раздражение учителя, хотя исчерпывающего объяснения он еще не получил.

— Что касается прошлого, — произнес старик, и Кар с облегчением выдохнул. — Здесь все немного запутаннее. Даже если предположить, что некоему реаманту удастся обрести такую силу, что он сможет исказить время, чтобы оказаться в прошлом, то он все равно столкнется с одной из двух проблем, сводящих его попытку на нет. Первая — это, как обычно, саморегуляция реальности. Ведь окажется, что в настоящем появятся два человека, которые вроде бы один человек, а при этом еще и будет потревожен один из важнейших параметров всего сущего. На столь грубое нарушение ткани мироздания следует ожидать не менее грубой реакции. В лучшем случае противоестественная копия будет насильно возвращена в свое время, иначе же — просто стерта.

Вцепившись в плечо ученика, реамант внезапно согнулся пополам и закашлялся, орошая мостовую каплями крови. Видимо, прогулка не пошла ему на пользу. Ужасная вещь — старость. Движение убивает истощенный организм, но и покой высасывает жизнь из пожилого тела. Что ни делай, все равно умрешь.

— Я уже все понял. Вам не стоит так много говорить, мастер Этикоэл, — обеспокоенно произнес Аменир.

— Раз уж начал… Надо же тебя, недоумка, учить, — проворчал старик. — Вторая проблема возникнет, если ты попытаешься оказаться в прошлом, сливаясь со своей же сущностью. Таким образом, защитный механизм реальности не сработает, но окажется, что ты все равно ничего не будешь помнить о будущем, ведь оно еще не наступило. Возможно, у тебя будут ощущения, что некогда ты уже находился в подобной ситуации или видел нечто подобное, но не более того. Путешественник во времени просто понятия не имеет, что он сейчас в прошлом, потому что будущего вроде и не существовало никогда, как и его самого в нем. Иными словами все идет своим чередом, а некто, вздумавший играться со временем, навсегда остается в плену бесконечно повторяющихся событий и даже подозревать не будет о своих бесчисленных попытках изменить будущее.

— Получается, изменение времени вне возможностей реамантии, — заключил Кар.

Этикоэл издал протяжный стон и посмотрел на своего ученика таким уничижительным взглядом, что заставил его содрогнуться.

— Клянусь, если бы у меня остались силы, то я вывернул бы тебя наизнанку и вручную вправил мозги на место, — произнес реамант, раздраженно приглаживая встопорщенную жиденькую бородку. — Глядя на тебя, я искренне радуюсь, что скоро этот мир канет в небытие. Вот когда я сказал, что это вне возможностей реамантии? Обрести невероятную силу — очень сложно и многое зависит от врожденного таланта, но это возможно. Не умереть в борьбе с воспротивившейся реальностью — задача почти неразрешимая, но если обнаружить в защитном механизме ткани мироздания лазейки, досконально изучив его, то и это возможно. Но в итоге все окажется бессмысленным, ведь когда преодолевший все препятствия реамант окажется в прошлом, будущее перестанет быть для него частью реальности… Да чтоб тебя, я уже объяснял все это! Невозможно же бесконечно упрощать и без того очевидные вещи, и если ты до сих пор ничего не понял, то лучше убей себя, не мучай старика своей тупостью!

— Именно это я и имел в виду, говоря о времени и возможностях реамантии, — возразил Аменир.

— Тогда тебе следует научиться правильно выражать свои…

Жуткий спазм вновь согнул старика пополам, чтобы тот в очередной раз извергнул из легких воздух Нового Крустока, которым, кажется, не способна дышать ни одна живая тварь. Полуденное солнце любовно подогревало парящую пыль и мусор, источающий тошнотворный запах. В подобной среде даже у здоровых людей начинало першить горло, а легкие болезненно скомкивались.

— Пожалуйста, дышите спокойнее, мастер Этикоэл, вам не стоит волноваться, — приговаривал Кар, практически неся на себе учителя. — Мы почти пришли.

За последнее время приступы кашля участились. Как бы реамант ни настаивал на старости, это совсем не было похоже на обычное затухание организма. Возможно, таким образом на нем сказывались десятилетия напряженной работы с самой невозможной и в то же время обыденной частью бытия — реальностью.

Аменир затащил обессилевшего Этикоэла в его кабинет на втором этаже выделенного реамантам домика. Уложив учителя в постель, он некоторое время стоял над ним, ожидая какой-нибудь просьбы или позволения удалиться, но Тон лежал, отвернувшись от него,