Это все еще удивляло меня. Но мне было что сказать.

«Подумай об этом с его точки зрения. У этого четырнадцатилетнего парня есть два шанса, ну, два, о которых он знает, потому что не знает о первом, шахматной партии на раздевание, лишить его дочь девственности. В обоих случаях парень отказывается. Не потому, что он не считает ее сексуальной, и не потому, что он не хочет «дурачиться с ней до поглупения», если воспользоваться термином Биргит, а потому, что он знает, что это неправильный поступок. Как отец, как ты вообще это воспримешь?».

Она одарила меня глупой улыбкой.

«Значит, ты считаешь ее сексуальной и хочешь чпокнуть ее до поглупения, да?»

«Дженнифер, ты знаешь, о чем я. Я, конечно, хочу, но я не хочу. Я должен включить тебя в это уравнение. На каждом шагу. Я говорил тебе, что с Биргит это проще. Несмотря на нашу связь, несмотря на нашу веру в то, что мы предназначены друг для друга».

Дженнифер слегка вздрогнула при этих словах.

«Несмотря ни на что, мы с Биргит согласны, что будем жить своей жизнью и посмотрим, куда она нас приведет. Вполне возможно, что ты можешь стать моей второй половинкой. И когда придет время, Биргит примет это. Йонас, насколько я знаю, может быть ее суженым. Я сомневаюсь в этом, но кто знает? Мы перейдем эти мосты, когда придем к ним. Но позволь мне заметить одну вещь, и, пожалуйста, не пойми меня неправильно. Если бы ты была более откровенна в своих чувствах, сказала бы мне, чего ты хочешь и что чувствуешь прошлой осенью, Бекки не было бы в этом уравнении».

Я увидел слезы в ее глазах.

«Мне действительно жаль. Это я говорю честно. Помнишь, мы договорились об этом. Полная честность».

Я замолчал, чтобы дать ей возможность подумать и все обдумать. Ей потребовалось довольно много времени, но я просто сидел и крепко обнимал ее.

«Мне жаль, что я ввела тебя в заблуждение», — сказала она. «Мне действительно жаль, что я не сказала тебе об этом. Может быть, мне следовало просто пойти до конца, когда мы в первый раз играли в «шахматы на раздевание».

Я коснулся пальцем ее губ.

«Нет, это все еще было под ложным предлогом, не так ли?» — сказал я мягко и постарался передать как можно больше любви.

«Да. Так и было. То же самое. Я была такой глупой. Я почти все разрушила. Может, и сейчас разрушила».

Теперь она открыто рыдала. Слезы текли по ее лицу.

«Нет, ты ничего не испортила. Это вызов. Мы его преодолеем».

«Так что ты собираешься делать с Бекки?»

«Проведу с ней аналогичный разговор. Хотя в ее случае это отложит наш первый сексуальный контакт. Может быть, навсегда. Я не могу сказать».

«Значит, ты можешь заняться с ней любовью?»

Я не воспринял это как обвинение. Это прозвучало как честный вопрос.

«Дженнифер, если честно, я не знаю. Я хочу. Очень хочу. Но ты меня знаешь. Я должен поступить правильно. А это может означать никогда не делать этого. Или это может означать сделать это».

Она кивнула.

«Я не могу спросить у тебя разрешения, это неправильно. Но я могу сказать, что я скажу тебе, если это случится, и мы обсудим это и все выясним. Но на данный момент я абсолютно уверен, что завтра этого не произойдет. Я прослежу, чтобы она это поняла. Все будет примерно так же — я буду продолжать видеться с ней, но мы будем делать шаг за шагом. Это все, что я могу сделать».

Я наблюдал за ее лицом, пока она обдумывала мои слова.

В конце концов, у нее появилось лукавое выражение лица, и она сказала: «Не мог бы ты отложить это на 2 часа и отвести меня наверх?».

Если бы я это сделал, это бы все испортило. Я не мог.

«Я думаю, это именно то, чего нам нужно избежать. Я хочу тебя так сильно, что мне больно. Думаю, ты чувствуешь это прямо сейчас, потому что твой вопрос вызвал определенную реакцию».

Она хихикнула. Хороший знак.

«Поэтому, пожалуйста, не искушай меня таким образом. При этом ты можешь искушать меня объятиями, поцелуями и вообще петтингом. Но я думаю, нам нужно немного повременить с сексом. Это не «никогда», это просто «не сейчас».

«Хорошо. Ты поцелуешь меня?»

Я поцеловал. Это началось мягко, но потом переросло в полноценный поцелуй с открытым ртом. Моя рука легла на ее грудь и обхватила ее, нежно разминая. Она тихо стонала мне в рот. Это продолжалось несколько минут. Я прервал поцелуй.

«Может, пойдем наверх, сядем на диван и пообнимаемся? Или мы можем поиграть в шахматы. Или как тебе больше нравится».

Она лукаво ухмыльнулась.

«Кроме этого», — усмехнулся я. «Думаю, я заслужил это. Ты собираешься дразнить меня каждую минуту, пока я не сдамся, не так ли?»

«Можешь быть уверен в этом. Посмотрим, сколько у вас на самом деле силы воли, мистер Адамс!».

Самое забавное, что я был готов к этому испытанию.

Остаток вечера прошел весело. Мы сыграли в шахматы, поговорили с ее родителями, поужинали и немного повалялись на диване. Я спросил ее, пойдет ли она на ужин и в кино через две недели, в пятницу. Прежде чем она успела ответить, ее мама сказала.

«Конечно, пойдет. Я отвезу вас, ребята».

«Мама!!! А что если я скажу «нет»? Хм? Что если я решила, что не хочу ходить с ним на свидания, потому что он просто тупой мальчик? Ты подумала об этом?»

Она не смогла сохранить серьезное выражение лица, когда ее мама и папа рассмеялись. Это был прекрасный способ закончить вечер.

В воскресенье утром я решил пойти в церковь. Я обещал раз в месяц, и сегодня мне действительно захотелось пойти. Я был рад увидеть Дженни на той же службе. Я надеялся, что у меня будет возможность поговорить с ней после службы.

Когда месса закончилась, я догнал ее. Она сказала, что Кент, который теперь официально был ее парнем, уехал из города. Из комментария «официально ее парень» у меня сложилось впечатление, что они занимаются сексом. Хорошо для нее. Но это было не мое дело, и я знал это.

Я отвел ее в сторону и быстро описал ситуацию с Дженнифер/Бекки. К счастью, никто не прерывал нас в течение пяти минут, пока я быстро излагал ситуацию. Я рассказал ей о своем решении, и она сказала,