src="images/i_162.jpg"/>

Алексей Палыч в удивлении минуту промолчал, переглянулся с Борисом, как бы проверяя, видит ли его ученик то же самое, что и он. Борис пожал плечами. Он по-прежнему не ждал от Лены ничего хорошего.

– Елена Дмитриевна… – начал Алексей Палыч, но его прервали.

– Помолчите же!

У Алексея Палыча промелькнула догадка, совершенно справедливая, как скоро и оказалось. Постепенно лицо Лены утратило напряжённость, но на нём появилась растерянность, недоумение, даже что-то вроде обиды, – в общем, кое-что из набора чувств, в которых так нуждалась её упорядоченная планета.

– Другого я и не ждала, – сказала Лена.

– Будут ещё неожиданности? – спросил Алексей Палыч.

– Ну, первое для меня не такая уж неожиданность… А второе… Ладно, это моё дело. А вы, Алексей Палыч, можете не беспокоиться, что подумают о вас ребята. Их уже нет.

Алексей Палыч похолодел.

– Как нет?

– Так. Не существует.

Алексей Палыч вскочил.

– Боря, оставайся на месте! – приказал он и бросился в другой вагон.

В вагоне ребят не оказалось. По проходу метался растерянный Веник и выл, словно катер в тумане. Увидев и учуяв Алексея Палыча, он бросился к нему.

«Ай, ай, ай!» – жалобно закричал Веник.

Алексей Палыч рванул дверь в тамбур. В соседнем, хвостовом вагоне ребят тоже не было. Алексей Палыч вернулся в вагон. За ним, преодолев страх перед грохотом и лязгом переходной площадки, проник Веник.

– Куда вы их дели?! – заорал Алексей Палыч. – Отвечайте немедленно, или я из вас душу вытрясу!

– Успокойтесь, Алексей Палыч, – сказала Лена. – Никуда они не делись. Ведь не могли они выпрыгнуть на ходу.

«Да, – подумал Алексей Палыч, – через наш вагон они не проходили, остановок не было».

– Дело в том, что ребят вообще не было.

– Дальше! – прорычал Алексей Палыч, у которого впервые в жизни прорезался бас.

– Ребят не было в том смысле… В общем, так: вы подозревали, что я – машина, а машинами были они. Машинами не в ВАШЕМ, а в НАШЕМ понимании. Можете считать, что они – иллюзии.

– Так это иллюзии съедали каждое утро по котелку каши?! Это они построили плот?! Они мокли под дождём и выпили два ведра молока?!

– Это элементарно, – улыбнулась Елена. – Я немного неточно выразилась. Скажем, не иллюзии, а копии, модели… Не ВАШИ модели, а НАШИ, не молекулярные копии, а поля, которым можно придавать самые различные свойства. Но абсолютно точные копии; вплоть до внешности, характеров и даже – запаха.

Алексей Палыч удивился не слишком. Его заинтересовала другая сторона дела.

– Значит, вы нас всё время обманывали?

– Я сама об этом узнала случайно. Помните ночь накануне переправы? Я случайно услышала информацию, которая предназначалась не мне. Я узнала, что ребята – копии.

– Почему вы сразу мне не сказали?

– А вы бы мне поверили?

– Нет, – отрезал Алексей Палыч.

– И я так подумала. Но я тогда же решила вывести вас и Борю из леса. И ещё я подумала: даже если вы поверите… Никому легче не станет, вам будет тяжелее, а я останусь без вашей помощи.

– Всё это очень складно. Но если есть копии, то должны быть и оригиналы. И я не успокоюсь, пока их не увижу!

– Вы их уже видели там, в школе. Где-то по дороге на вокзал их подменили. И мне даже не сообщили об этом. У нас считается, что наблюдатель должен знать как можно меньше: тогда наблюдения не загрязняются излишней информацией.

– Это я уже слышал, – сказал Алексей Палыч раздражённо. – А нас, случайно, не подменили?

Лена восприняла эти слова совершенно серьёзно.

– Вас – нет. Никто не имеет права к вам даже прикасаться.

– Шесть дней блужданий по лесу… – сказал Алексей Палыч. – Розыски, которые уже наверняка устроили наши близкие, – это называется «не прикасаться»?

– Да. Мне вы можете не верить… Потерпите полчаса, до Города. На вокзале вы всё узнаете. Мне сейчас сообщили, теперь я знаю… Но лучше будет, если вы сами…

– Тогда, – сказал Алексей Палыч, – я вообще не понимаю, для чего вся эта карусель и над кем велись наблюдения.

– Над вами, – сказала Лена таким тоном, словно это разумелось само собой. – И над Борей. Так было задумано с самого начала.

– Но об этом-то вы знали? Почему не сказали сразу?

– Вы много от меня хотите. Тогда я была не ВАША, а НАША.

– А сейчас?

– Сейчас?.. – Лена улыбнулась достаточно грустно для того, чтобы понять, что ей было не слишком весело, но и достаточно для того, чтобы Алексей Палыч отметил, что за последние сутки она научилась улыбаться. – Сейчас я сама не знаю…

– А если бы всё сложилось иначе? Я мог не поехать в Город… не пойти с вами… не пустить Бориса, наконец.

– Тогда меня бы отозвали. Провели эксперимент с кем-то другим. Но Совет решил, что вы с Борей идеальные кандидатуры. И что вы пойдёте.

Может быть, Елена умышленно льстила, чтобы чуть-чуть загладить свои провинности. Но Алексей Палыч, которого жизнь не баловала ни премиями, ни наградами, ощутил в груди приятную теплоту.

– Мы с Борей далеко не идеальные люди, – попытался он смягчить похвалу, за что и был немедленно перенесён из тёплой воды в холодную.

– Идеальные своим несовершенством, – пояснила Елена.

– Гм, – сказал Алексей Палыч и обратился к Борису: – А ты что об этом думаешь?

– Строителей, четыре, сорок четыре… – сказал Борис.

– Это ещё что?

– Мартышкин адрес.

– Она живёт по этому адресу, можешь не сомневаться, – сказала Елена, – только настоящая. Можешь её навестить…

– Делать мне больше нечего, – сказал Борис. – А ты, наверное, врёшь, что не знала…

– Честное слово! – сказала Елена.

Борис усмехнулся:

– Честное… Мазь ты украла?

– Я.

– А спички, а карту?

– Тоже я.

– Какое же у тебя может быть честное слово?

– Это было в моей программе с самого начала. Не я придумывала. Ты знаешь, Боря, сколько было споров… Нужно было придумать какие-то трудности. Считается, что при этом люди проявляют наиболее сильные стороны характера. Ну, соответственно – больше эмоций…

– Не сильно ты нас напугала, – усмехнулся Борис.

– Я тут ни при чём, – вздохнула Елена. – Множество учёных заседали по мази, создали модель комара… У нас ведь их нет. Ещё больше заседали по спичкам: огнём мы не пользуемся. Уйма учёных решали, что делать с картой… Только по тебе было создано несколько комиссий. По Алексею Палычу – тоже много…

– Вам что, делать нечего? – спросил Борис.

– С вашей точки зрения – да, – сказала Елена. – Потому и заражаются наши наблюдатели – они под вашим влиянием начинают действовать не по программе. Но тогда они перестают быть наблюдателями.

– А всё-таки ты врёшь, что не знала про