тогда и посмотрим.

Вздохнув, Аури согласилась. На прощание, уже шагая к воротам, она повернулась и погрозила пальцем своему другу.

— Я ещё вернусь за тобой, — пообещала девушка.

Король отбыл в Ортенфлоу, и потому приглашение принцу и шевалье Кейсару пришлось передать запиской, через Валери. Она же стала первой, кто посетил особняк барона. И ни на йоту не обманула ожиданий Аури. Валентину не смутили ни солдаты на входе, ни мрачный дом, ни обыск, ни присутствие солдат и самого барона на встрече. Увидев миледи Холдгрейв, Валери с улыбкой шагнула ей навстречу и протянула руку.

— Валентина-Мари Мишон.

— Она знает, — кивнула Аури, видя, как колеблется Лея.

— Элирия Холдгрейв, — ответила миледи и пожала протянутую руку.

Айри видела, как темные полосы тут же перекинулись на Валери. Рука её напряглась, а сама девочка побледнела. Капли пота выступили у неё на лбу, тело начало дрожать, всё сильнее и сильнее. Наконец, не выдержав, Валери шагнула назад. Айрин и Элирия с тревогой смотрели на девочку.

— Потрясающе, — выдохнула Валери. Лея недоуменно оглянулась на Аури, а та тихо рассмеялась.

— Вот такая она и есть, ваше сиятельство.

Барон, наблюдавший за встречей из кресла в углу комнаты, не проронил ни слова.

За вечер Валери ещё трижды повторила прикосновение. А уже в следующий свой визит она принесла небольшое изящное ружьё.

— Да поймите вы! — разорялась она на солдат, не пускавших её в дом — Это для вашей хозяйки.

Потребовался личный разговор с бароном, прежде чем ружьё добралось до Элирии. Никаких пуль, никаких взрывников — всё, что могла Валери, это лишь рассказывать, как пользоваться ружьём. Но Айрин знала, что это начало, и дело кончится стрельбой.

Вторым гостем оказался принц. На глазах изумленного барона и солдат он крепко обнял Аури, которая ответила ему тем же.

— С возвращением, — прошептал ей принц на ухо.

— Прошу прощения за эту вольность, господин барон, — обратился Рауль к Холдгрейву — Но уж очень я соскучился.

Принц вежливо поприветствовал миледи, та в ответ поклонилась ему, и всё время, что он беседовал с Айрин, Элирия просидела рядом, прислушиваясь к разговору.

— Так вот он какой, юный принц, — прошептала она, когда Рауль удалился — Повезло же тебе иметь такого друга.

— Думаю, он станет и вашим другом, миледи, — уверила Аури Элирию.

С Рейделом всё вышло и лучше, и хуже, чем ожидала Айрин.

— Так-так-так, — протянула она, когда они с Элирией вышли встречать шевалье, ожидающего их в гостиной — Смотрите-ка, кто пожаловал. Миледи, познакомьтесь. Это шевалье Рейдел Кейсар!

Роу начала спускаться по лестнице.

— Герой Митендории!

— А это Айрин Роу, Первый Страж! — не остался в долгу шевалье.

— Королевский гвардеец!

— Девочка из Бездны!

— Потомок Императора!

— Капитан Стражи!

Одновременно с потоком эпитетов закончилась и лестница.

— Я больше не капитан, — призналась Айрин, ступая на пол.

— Какая жалость. А вот я сохранил все свои достоинства. Но… к чему это?

— Репетирую торжественный выход, — пояснила она на недоуменный взгляд Кейсар — Как вам, шевалье?

Рейдел шагнул навстречу Айрин и, вскинув руку, легко провел пальцем по переносице.

— Мне кажется, отличная работа, — с улыбкой ответил он.

Аури машинально поднесла пальцы к переносице и повторила движение Кейсара. Несколько мгновений она удивленно осмотрела на Рейдела, прежде чем они оба радостно рассмеялись. Тут в комнату вошёл барон, приветствуя шевалье, и Аури отступила. После знакомства Кейсара и Элирии между бароном и шевалье завязалась оживленная беседа. Речь шла о войнах, о политике, о Церкви, ереси и управлении — в общем, о всём том, что не интересовало ни Аури, ни Элирию. Когда Айрин заметила, как сгустки тьмы начинают расползаться по комнате, она попрощалась и увела миледи, оставив собеседников и их бессмысленные разговоры.

А между тем, хотя Аури и не интересовалась политикой, та уже тянула к ней свои руки. Недалек был тот день, когда фигура, облаченная в «кровавый» доспех, явится к Роу и потребует её жизнь. И одним из тех, кто приближал этот день, был барон Сильдре.

Мириам, прогнав Аури, с тревогой ожидала встречи с Валентиной. Миледи нервничала, предчувствуя нелегкий разговор — навроде того, что произошёл у них месяц назад.

После «испытания» Мириам два дня собирала своё мужество, прежде чем снова встретилась с Валери. Теперь миледи смотрела на неё по-другому, хотя поведение Валентины не изменилось. Оставшись с ней наедине, Мириам же приступила к расспросам.

— Признай, — настаивала она, сидя рядом с Валери — Это же была магия?

— Что вы считаете магией, миледи? Что я уговорила человека поступить себе во благо?

— Ты заставила его убивать друзей! И остальных ты заставляешь себя слушаться. Я раньше не замечала — а теперь ясно это вижу.

— Послушайте, миледи — вздохнула Валери — Вы же дружите со мной?

— И что?

— Это какая-то магия? Считаете, я вас околдовала?

— Ну, в каком-то смысле… Но я не делаю ничего противоречивого.

— Кроме дружбы с простолюдинкой. И на это у вас есть разумные причины. Как и у того человека. Как и у остальных. Или, думаете, я могу говорить чушь, и люди послушаются?

— Почему сразу чушь? Но ты не будешь спорить, что твои доводы на людей действуют сильнее, чем у других?

— О, значит, мне нужно привести логичные доводы, чтобы меня послушали? Вот это действительно могучая магия! — насмешливо воскликнула Валери.

— Я скажу те же слова — и никому до них дела не будет!

— Конечно! Потому что как вы их говорите? Каким тоном? С каким видом? Что вы при этом чувствуете? Вам же всегда нужно победить, навязать свою волю, почувствовать свое превосходство. А надо — по-другому, — Валери протянула ладонь миледи, будто бы показывая что-то — Ведь каждый человек — он человек. У него внутри — Свет. Мысли. Чувства. Конечно, есть и те, кто насквозь пропитан Тьмой, но мы-то не с ними разговариваем.

Валентина вскочила с кушетки, на которой они сидели, и взволнованно заходила по комнате.

— Подумать только, разгадка, банальная разгадка лежит перед вами — а вы ищите магию и колдовство. Человечность? Искренность? Радушие? Неееет, тёмная магия! Неизведанное волшебство! Не иначе, как сама Изнанка!

— Тебя так задели мои слова?

— Я терпеть не могу, когда близкие мне люди не ценят моих усилий. Я не претендую на вечный успех, или абсолютную правоту, но уж что моё — то моё! У вас были власть и деньги, у вас у всех это было — но никто не устраивал представлений, подобных моему. Вы все могли в любое время встречаться с принцем — но никто так и не подружился с ним.