на племянницу. Та твёрдо выдержала его взгляд.

— Послушай — заговорил Сильдре — Не знаю, какие отношения связывают тебя с этой девушкой, но ты явно потеряла голову. И способность трезво рассуждать! Нам предлагают стать во главе развития, быть у истоков прогресса — а ты отказываешься из-за какой-то девки?

— А я повторяю вам, дядя, Валери — не какая-нибудь девка. И она намного ценнее того, что вам предлагают. С чего вы вообще решили, что Церковь выполнит обещание? Служители всеми силами пытались остановить прогресс, заключили союз с Землям, затащили на свою сторону Йоркдейла, сокрушили Велингвара — и теперь разрешат нам двинуться вперёд? Я уверена, что они продолжат ставить палки в колеса!

— Неправда — возразил барон — Они не стремятся остановить прогресс, лишь управлять им. Они перенимают изобретения ереси, просто делают это с осторожностью!

— Разве вам не претят их запреты? Ограничения?

— Конечно, претят, — повысил голос барон — Как может человек разумный, увлечённый, выступать против развития? Но иногда приходится делать то, что требуется.

— А как же наша власть? — тихо проговорила Мириам — Она уже ничего не значит?

— Она многое значит именно потому — наставительно произнес Сильдре — Что когда требуется, мы идем на разумные компромиссы.

— Зачем тогда она вообще нужна? — так же тихо продолжила миледи — Совершать то, чего не хочешь, смирять свои порывы, прятать свою натуру, стирать мечты и желания — чтобы что? Что это за жизнь такая?

— Богатая, комфортная и роскошная — вскипел барон — Множество людей могут лишь мечтать о такой жизни.

— Какое мне дело до множества, если моя — лично моя — пройдёт впустую? И будто бы этого мало — я должна буду своим детям передать эти зароки — смиряться, приспосабливаться, подавлять! А я хочу как она — летать! Творить!

— Да что с тобой, Мириам? Очнись! Сейчас не время мечтать.

Миледи на секунду опустила взгляд, усмиряя горевший в нём огонь. А затем вновь подняла голову.

— Мне восемнадцать, ваше сиятельство — произнесла девушка — Когда же ещё мне мечтать?

Барон промолчал, и Мириам зло усмехнулась.

— Значит, никогда, так? Нет, Валери не станет никого убивать. Это моё последнее слово! — миледи скинула фартук и принялась снимать защитный костюм.

— Ей и не потребуется! Ты же даже не выслушала, чего я от неё хочу.

— Это неважно! — рывками Мириам сорвала пуговицы и отшвырнула костюм — Главное, что вы несёте Валери гибель.

Она вышла из лаборатории, а барон так и остался стоять, не в силах возразить. Да, девчонка должна была умереть — с этим не поспоришь. Вздохнув, барон отправился к себе в кабинет.

Яростный отпор его любимицы поразил Сильдре. Им и прежде случалось спорить, но всегда — о науке. Никогда — о людях. Никогда раньше Мириам ни за кого так не вступалась, и барон размышлял, есть ли тут разумные причины, или его племянница поддалась чувствам. Ведь теперь от этого зависело, сможет ли он убить Велингвара.

Глава 39. Великое и мимолётное

— Спокойнее, миледи, спокойнее.

Тьма клубилась возле сжатого кулака Элирии, окутывала его — и сохраняла форму. Девочка, медленно выдыхая, разжала ладонь, и тьма, успокаиваясь, растеклась по руке.

— Отлично, миледи, отлично! Теперь — к сердцу.

Плавным движением Элирия поднесла раскрытую ладонь к груди, прижала её — и словно впитала в себя всю тьму без остатка.

— Здорово!

Айрин рассмеялась, глядя на чистые руки Леи, и та облегченно улыбнулась ей.

— Что, правда, всё прошло?

— Да, ваше сиятельство! Ничего не чувствую!

В опытах с тьмой Айрин ссылалась на чувства — не говорить же о своём даре. Миледи, безоговорочно доверяя Аури, часами сидела, направляя свои мысли, чувства и ощущения — и понемногу учась сдерживать тьму. Иногда у неё получалось. А временами всё срывалась, и становилось тьма расползалась по дому — слуги бранились без причины, солдаты хватались за мечи, а барон погружался в отчаяние. В такие минуты соседи поплотнее задёргивали шторы, а прохожие, шагая мимо особняка, ускоряли шаг и злобно шептали «Проклятый дом!»

Валери не отставала в помощи. Она добилась разрешения «на выстрел» — и теперь при каждом визите с удовольствием палила из ружей на пару с миледи. Перерыла королевскую библиотеку — и выписала всё, что узнала о Тьме. Отбрасывая самые безумные советы — жертвоприношения, вызов духов, продажа души и отвар зелий из гниющих трупов — Элирия поочередно пробовала остальные, а Аури сообщала ей о результатах. Валери даже порывалась купить амулеты и обереги, но Айрин отговорила подругу.

— Ты и так делаешь слишком много.

Однажды Аури заметила, что нужно бы разделить плату от барона, но Валери и слушать не стала.

— Я впервые чувствую себя так хорошо! — заявила девушка — Дела, заботы, открытия — и мы даже не знаем, что получим в итоге. Будто бы делаем что-то по-настоящему важное, понимаешь? Будто бы стоим у истоков чего-то… — Валери взмахнула руками, пытаясь объяснить свои мысли — …чего-то невообразимого! Это и есть настоящая жизнь.

И Аури оставалось только порадоваться за Валентину.

Роу бы радовалась куда меньше, если бы знала о делах своей подруги немного больше. Мириам, набираясь храбрости для разговора с Валентиной, получила ещё одно приглашение от дяди. Заранее настроившись на ссору, она поразилась перемене настроения барона.

— Возможно, ты была права, — признал Сильдре — Возможно, твоя подруга и впрямь достойна жизни.

— Я рада, если это ваши искрении мысли, — недоверчиво ответила Мириам — Но почему же вы изменили мнение, дядя?

— Мои сыновья, — ответил барон — Я поговорил с ними.

— И что они вам рассказали? — с тревогой спросила Мириам.

— Неважно. Главное, что они посоветовали.

— Сохранить Валери жизнь?

— Держаться от неё подальше.

Барон понимал, кого воспитал, и когда Адам, отведя глаза, посоветовал послать Валери в Бездну, барон проникся к девушке искренним восхищением. Виктор, его храбрый, весёлый, недалёкий Виктор, дал тот же совет.

— Их слова убедили меня, что твоя подруга — стоящая девушка. Итак, если мы решим сохранить Валентине жизнь — как ты себе это представляешь?

— Мы спрячем её — обрадовано заговорила миледи — В Эйгоне, или даже в Септимии. Она проживёт там год, два, или пять. За это время она станет нашим верным союзником — я в этом ручаюсь. А смерть барона можно будет преподнести как благо для всего общества. Как благословление Света. Валери скажет, что действовала из любви к Церкви…

— Ага! Значит, ты размышляла над этим?

— Но я же права? Церковь желает смерти барона — а значит,