Ну вот, опять! Майяри раздражённо потёрла виски и, старательно игнорируя чудаковатого хранителя архива, снова уставилась на страницы учебника по защите. Обычно логично выстроенные формулы и печати (правда, логичность эта была скрыта от невнимательных глаз) успокаивали её, но в это раз чувство беспокойства, терзающее с самого утра, никак не желало уходить. Она и проснулась в несусветную рань из-за него.

У неё никогда не было привычки накручивать себя из-за ничего и попусту тревожиться, но причину этого волнения Майяри не понимала. Сперва она было решила, что не хочет оставаться дома одна, и даже напросилась с хареном в сыск, но на выходе из дома тревожность не ушла. Девушка даже вернулась в комнату проверить, не забыла ли она чего, и зачем-то засунула в саквояж медвежье сердце.

По дороге ей взбрело в голову, что где-то рядом брат, и это нервное состояние на самом деле реакция на его скрытые силы. Эту версию ей пришлось с сожалением отвергнуть. Всё же чем сильнее хаги, тем лучше он скрывается. Брат же всегда был очень находчивым, он бы не позволил так просто раскрыть своё присутствие.

Майяри уже вспомнила про «предчувствие плохого», о котором так часто слышала, оказавшись на равнине, но её интуиция обычно начинала шевелиться за несколько мгновений до и то, если были какие-то тревожные предпосылки.

Тревог в последнее время было много, но беспокоило её что-то другое.

– Может быть, ещё один пряничек?

Майяри неохотно оторвала взгляд от печати «Детская тюрьма» – интересно зачем будущим военным магам знать, как запирать ребятишек в отдельно взятом дворе? – и слабо улыбнулась тощему хранителю. Он в принципе ей нравился, такой милый старичок, но очень он уж восторженно отреагировал на просьбу харена позволить его помощнице ознакомиться с работой архива. У неё даже сложилось впечатление, что хранитель давным-давно не видел женщин: он с таким обожанием разглядывал её.

– Нет, спасибо, – Майяри украдкой взглянула на предыдущий пряник, сохранивший на себе весьма чёткий оттиск её зубов (и благо, что не сами зубы), и незаметно надвинула на него исписанный лист. – Скоро обед. Господин Шидай будет недоволен, если я перебью аппетит.

Хотя желудок вряд ли сможет переварить эти прянички, но вот глаз выбить ими вполне возможно. Может, всё-таки взять? Будет чем отбиваться, если ещё раз столкнётся с господином Идраем. С начальником городского сыскного отдела Майяри встретилась на лестнице, когда вслед за хареном поднималась наверх. Оборотень очень спешил, но это не помешало ему полоснуть её таким острым взглядом, словно она что-то у него стащила. Лучше бы уж нормально с хареном поздоровался, а то пробурчал какую-то невнятную ерунду.

О том, что господин Идрай спешил в городскую сокровищницу, чтобы расследовать порученное ему хареном ограбление, Майяри узнала только в кабинете господина Ранхаша. И искренне возмутилась: этот оборотень копает под них, а харен ему ещё помогает! Она даже решила, что именно эту плохую новость и предчувствовала всё утро. Но прошло несколько часов, она успела смириться со странноватым отношением господина Ранхаша к своим врагам, а беспокойство продолжало терзать её с прежней силой. Может, она панталоны наизнанку надела? Майяри тайком попыталась прощупать через две юбки и штаны швы. Да вроде бы в порядке всё…

В кабинете харена её ждал маленький сюрприз: для неё поставили небольшой стол, и теперь она могла сидеть прямо напротив господина Ранхаша. То есть всегда под его взглядом. И её даже ждали дела. По просьбе начальника господин Лиший принёс старые расследования, где привлекались к работе маги и артефактчики. И Майяри нужно было ознакомиться с ними, чтобы иметь представление, как работают настоящие мастера.

Уже через четверть часа девушка поняла, что вряд ли ей доведётся читать что-то скучнее сыскарских отчётов. А уже через час она поймала себя на том, что радуется каждой ошибке: они словно оживляли текст! Совсем невыносимо стало, когда Майяри осознала, что не видит в этой сухой писанине ничего полезного для себя. Но чуть-чуть полегчало, стоило ей заметить, что все принесённые отчёты составлены одним и тем же оборотнем. Может, когда она закончит с этими, ей принесут кого-нибудь поинтереснее?

Закончить она не успела. Не просидев на месте и двух часов, харен куда засобирался вместе с господином Шидаем и на её робкую попытку напроситься с ними ответил решительным отказом. После чего отвёл в подвальные помещения и сдал на руки восхитившемуся щедростью начальника хранителю архива. Нет, старичок был очень мил, и она тоже старалась быть вежливой и заинтересованной. Да и экскурсия по архиву была куда веселее чтения нудных отчётов вековой давности, тем более что господин Аверис рассказывал увлечённо и красочно. Но всё же было любопытно, куда направились господин Ранхаш и… ммм… его отец. Наверняка их отлучка связана с артефактами.

– Вас что-то тревожит? – участливо спросил хранитель.

Неужели так заметно? Майяри досадливо закусила губу и поспешила отмахнуться:

– Да экзамены никак не сдам.

– О, не стоит тосковать об этом! Какие ваши годы, ещё успеете выучиться. Я вот учился и учился… Сперва на лекаря, потом пошёл на отделение по защите… оно тогда только создалось. Затем… Куда же я потом пошёл? – господин Аверис задумчиво нахмурился. – Ах! Я решил выучиться на кузнеца, а потом пойти учиться на артефактчика. Ну ни с тем, ни с тем не сложилось, но зато я попал к знаменитейшему в то время каллиграфу и долгое время зарабатывал этим искусством.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ого, – поражённо выдохнула Майяри.

– Но ничто из этого всего так и не стало делом всей моей жизни. Так что, госпожа, мой совет: не упорствуйте в учёбе, больше смотрите по сторонам. Пока вы сосредоточенны на чём-то одном, остальное находится за пределами вашей видимости.

Похоже, сомнение очень уж ярко отразилось на лице девушки, так как оборотень наставительно вскинул палец и запальчиво произнёс:

– Взгляните на меня! Большую часть жизни учился, хватался за всё подряд и только пару веков назад я осознал, что у меня душа поэта! – хранитель трагично прижал руки к груди. – Я родился, чтобы быть сказителем, певцом, глашатаем истории! Но, – голос, возвысившийся до драматичных нот, опять обрёл серьёзность, – всё же я осознал своё предназначение. Вот, госпожа, скажите, вы любите читать книги?