И вновь перед ее мысленным взором возник старый особняк –туманный, лишенный деталей образ, мрачный, почти фантастический. Она поняла,почему Майкл так любил этот дом, почему ему нравился квартал, где тот стоял. НоМайкл даже не подозревает, что этот дом принадлежал ее матери. Он не знает, чтопроисходит. Майкл исчез. Возможно, он никогда больше не появится в ее жизни, иостанется только воспоминание о проведенном вместе уик-энде и это непреходящеечувство…

«Мне необходимо вернуться домой… Дело не в видениях… Простоя не могу здесь больше оставаться… Я понял это в тот день, когда оказался вокеане…»

Дверь за спиной Роуан распахнулась, и она молча отступила всторону, пропуская входившую в зал пару. Мужчина в помятом белом костюме,слегка склонив толстую шею, что-то тихо говорил своей спутнице – статнойженщине в безукоризненно сшитом спортивного покроя платье с отрезной талией; ееседые, отливающие металлом волосы были туго скручены в узел на затылке.

– Беатрис! – послышалось чье-то приветствие.Совсем еще молодой человек устремился им навстречу и расцеловался с женщиной.

– Я так рада видеть тебя, дорогая, – прозвучалдругой голос, женский. – Нет, ее еще никто не видел, но она должнаприехать с минуты на минуту.

Их манера говорить походила на ту, что была свойственнаМайклу, и одновременно разительно от нее отличалась. Двое мужчин с бокалами вруках, шепотом о чем-то беседуя, прошли между Роуан и недавно прибывшей парой изатерялись в толпе, заполнявшей второй зал. Входная дверь вновь открылась – сулицы пахнуло жаром и донесся шум уличного движения.

Роуан отошла в дальний угол. Оттуда ей наконец стал виденвесь гроб. Половина крышки была опущена, скрывая под собой ноги и нижнюю частьтуловища покойницы, и Роуан это показалось нелепым, хотя она и не смогла быобъяснить почему. На пышной шелковой подушке чуть выше головы лежал крест. Самойголовы видно не было – только легкая тень на фоне сияющего шелка.

«Ну же, иди, – подбадривала себя Роуан. – Неужелиподняться на это возвышение для тебя страшнее, чем войти в операционную?Подойди к гробу. Да, ты окажешься у всех на виду. Ну и что? Они же не знают,кто ты».

Однако тело вновь словно свело судорогой, и она не могласделать ни шагу.

Как будто издалека до нее донесся чей-то голос. Онапонимала, что он обращен именно к ней, что следует повернуть голову и ответить,и тем не менее продолжала молча стоять в той же позе. Девчушка с бантомудивленно смотрела в ее сторону, недоумевая, почему эта женщина так странносебя ведет.

– …Джерри Лониган. К вашим услугам. А вы докторМэйфейр, если не ошибаюсь?

Роуан тупо взглянула на говорящего. Полный мужчина с тяжелойнижней челюстью и ярко-синими с зеленоватым отливом глазами… Нет, глаза скореенапоминали шарики из синего мрамора – совершенно круглые и очень синие.

– Вы доктор Мэйфейр?

Она бросила взгляд на его протянутую руку. Крупная, тяжелая,как звериная лапа. Роуан понимала, что достаточно просто коснуться, пожать ее,но напряжение во всем теле достигло такой силы, что она не смогла сделать дажеэто. Ей казалось, что застыли даже глаза. Господи, да что с ней такое? Откудаэта тревога? Почему тело отказывается подчиняться разуму? Ведь ради этой минутыона преодолела две тысячи миль.

– Я хочу… – Не в состоянии выдавить из себя ещехоть слово, она лишь качнула головой в сторону гроба.

Мужчина обнял ее за плечи и слегка подтолкнул вперед:

– Вы хотите видеть ее, доктор Мэйфейр?

«Видеть ее… Говорить с ней… Узнать ее получше и полюбить…Быть любимой ею…»

Роуан сознавала, что похожа сейчас на ледяную статую сшироко раскрытыми глазами.

Она взглянула в маленькие синие глазки и молча кивнула. Ивдруг наступила полная тишина, как будто кто-то нажал на кнопку и выключилзвук. Неужели она мыслила вслух? Нет, она не произнесла ни слова. Мужчина повелее к гробу, и все взгляды разом обратились в их сторону, ведь до того никто изсобравшихся не знал ее в лицо. Под приглушенный шепот, передававший новость изуст в уста, они пересекли первый зал – Роуан лишь на долю секунды задержаласьвозле рыжеволосой девочки – и подошли к входу во второй. На самом пороге Роуанневольно застыла как вкопанная. Ее провожатый – мистер Лониган – тожеостановился.

В зале перед ними словно вдруг стало темнее. Голосов не былослышно, никто не двигался. Даже детишки прекратили свои игры.

– Не хотите ли присесть, доктор Мэйфейр? –участливо спросил мистер Лониган.

Роуан продолжала стоять, уставившись в ковер. От гроба ееотделяли теперь метров шесть.

«Только не смотри туда, – говорила она себе. –Только не смотри, пока не подойдешь и не поднимешься на возвышение. Не следуетпытаться издали увидеть самое ужасное».

Но что значит «ужасное»? Что может быть страшнее стола длявскрытия трупов? Только то, что в гробу лежит… ее мать!

Женщина, сидевшая рядом с рыжеволосой девочкой, встала иположила руку на плечо малышки:

– Вы Роуан? Меня зовут Алисия Мэйфейр. Я приходиласьДейрдре четвероюродной племянницей. А это Мона, моя дочь.

– А я Пирс Мэйфейр, – представился симпатичныймолодой человек, стоявший справа от Роуан, и протянул ей руку. – ПравнукКортланда.

– Дорогая, меня зовут Беатрис, я твоя кузина. –Роуан окутало ароматом духов. Та самая женщина, с седыми волосами, слегкакоснулась ее мягкой щекой. Огромные серые глаза.

– Сесилия Мэйфейр, внучка Баркли. Мой дед родился вособняке на Первой улице, он был вторым сыном Джулиена. А это… Позвольтепознакомить вас с сестрой Мари-Клэр. Сестра, это Роуан, дочка Дейрдре.

Наверное, монахиням полагается говорить что-то особенное,какие-то приличествующие случаю слова. Но сестра Мари-Клэр все равно бы их неуслышала. Окружающие наперебой кричали ей в самое ухо:

– Это Роуан! Ро-у-ан! Девочка Дейрдре!

– Тимоти Мэйфейр, ваш четвероюродный кузен. Мы все радынаконец-то познакомиться с вами, Роуан…

– …К сожалению, такой печальный повод…

– Питер Мэйфейр. Мы побеседуем позже. Мой отец Гарланд.Элли когда-нибудь рассказывала вам о Гарланде?

Господи! Они все Мэйфейры! Полли Мэйфейр, Агнес Мэйфейр,дочери Филипа Мэйфейра, Эжени Мэйфейр… и так далее, и так далее… Сколько же ихна самом деле?

Не семья, а целый легион! Роуан без конца пожимала чьи-торуки, но при этом старалась ни на шаг не отходить от мистера Лонигана, которыйвсе это время оставался ее верной опорой. Она дрожала… нет, точнее будетсказать, ее трясло как в лихорадке.