Без особой надежды Лоуренс попробовал дозвониться Нине. Конечно, номер был недоступен, как и прежде. Тогда он вздохнул, заглушил мотор у своего дома и набрал отца, с которым не разговаривал так давно, что, кажется, забыл его голос. Кто бы мог подумать, что повод к примирению окажется таким неприятным.

С психами можно и нужно спорить, но желательно самому вести себя как псих.

Говорить на одном языке – единственный способ преодолеть ошибочные убеждения. Ну или оправдать. Поэтому, когда на следующий день похититель явился с настроем просить прощения за вчерашнее поведение, то увидел, что девушка лежит лицом к стене, не шевелится, не отвечает и, как ему показалось, практически не дышит.

Интересно, думала она, как скоро он испугается настолько, чтобы зайти внутрь? Нужно обязательно дотерпеть, иначе шоу насмарку. Тяжело изображать оцепенение, когда изнутри разбирает нервный смех. Будто мама зашла в комнату проверить, а ты притворяешься спящим, но она все стоит, все не уходит, и ты вот-вот зачерпнешь воздуха слишком громко и хрюкнешь себе на погибель.

Первые минут десять парень с перерывами на угрюмое сопение извинялся перед ней, полагая, что она просто дуется и не хочет с ним говорить. При всем, что Йен натворил, он почему-то оставался таким наивным, искренним и ранимым в каждом своем слове и действии, что Нина снова начала ему сочувствовать и с трудом сдерживалась, чтобы не обернуться и не заговорить.

Потом он догадался, что дело не в обидах, а с Ниной что-то случилось. Неужели у нее был какой-то недуг, о котором он не знал? Еще какое-то время Флинн потратил, чтобы дозваться ее, вышагивая вдоль решетки и напряженно прикасаясь к ней раз в несколько секунд, будто это могло помочь. Добрых полсотни раз он окликал ее Ноной, желая узнать, все ли в порядке, и Нина с жестоким удовольствием молчала: всего одна буква, и я могла бы обернуться просто по инерции, упрямый ты осел.

Ни за что она не отзовется на имя его пропавшей сестры, ни за что не укрепит больной бред, не предоставит ему такого удовольствия, иначе и без того мизерная возможность переубедить его аннигилируется в ничто.

Прошел, наверное, час, прежде чем слух Нины, притупленный бесконечными мольбами, уловил тихое звяканье ключей. Тело под одеялом автоматически сжалось в пружину, как перед решающим броском шайбы, и она надеялась, что это осталось незамеченным.

Йен не на шутку взволновался за состояние Ноны. Предусмотрительно заперев дверь изнутри, он спрятал ключи в потайной карман джинсов и сделал несколько шагов к девушке. Та лежала неподвижно и никак на него не реагировала. Если это розыгрыш или попытка сбежать, он задаст ей трепку, как старшие братья вынуждены делать с непослушными сестрами, но если с ней действительно что-то случилось в его отсутствие, если она наложила на себя руки… он может потерять то, что так долго пытался обрести.

В надрыве чувств Флинн рванул к пленнице и упал на колени рядом с матрасом, пытаясь развернуть ее лицом к себе. Сердце колотилось так же быстро и больно, как тринадцать лет назад, когда он понял, что не найдет сестру в парке.

Стоило ему откинуть одеяло, чтобы проверить целостность тела, как это самое тело вдруг ожило и будто приклеило Йена к себе. Нина цепко, по-обезьяньи обхватила его конечностями, заставив повалиться на себя. Ногами она стискивала его поясницу, а руками сильно тянула голову на себя, будто хотела оторвать, снять с шарнира, как у куклы. Флинн машинально сопротивлялся, не понимая, что происходит, но все-таки шок сыграл не в его пользу, и нескольких секунд ей хватило, чтобы одержать верх.

Какая же она сильная, черт.

Глядя в отчаянно горящие глаза, он не сразу понял, чего она добивается, даже когда это произошло. Продолжая сжимать ногами, Нона подтянула его лицо к своему и поцеловала в губы, которые Флинн удерживал плотно сомкнутыми. Но длилось это пару секунд, пока он не осознал, что лежит на девушке сверху, упираясь руками в матрас, а его таз удобно разместился в ложе ее промежности. Тогда что-то звериное взыграло в нем, и Флинн ответил ей, больше не сопротивляясь.

Какая же теплая она была. Мягкая и пахучая. Руки обнимали его за шею, носик упирался в щеку. Чувствовать все ее тело одновременно было так приятно, так уютно, что Йен опомнился далеко не сразу: я же целую свою сестру! И не просто целую, а вот-вот раздену. Флинн с ужасом отпрыгнул от нее, не позволив члену набухнуть. Отполз к решетке на четвереньках, схватился за волосы.

Катастрофа.

– Что я натворил… что ты натворила… зачем?

– Теперь ты понял, что я не могу быть твоей сестрой? Будь я ею, не смогла бы такого сделать, да и ты бы не бросился на меня!

– Я не бросался! Я поддался!

– А какая разница? Влечение ко мне по-прежнему противоестественно? Давай проверим.

– Не приближайся! Что ты собираешься сделать?

– А то ты не понял, братец. Сейчас пальпируем тебя в области паха.

От этих слов, от жаркого поцелуя, от воинственной решимости Нины эрекция все-таки случилась, но Флинн взял себя в руки, несмотря на пульсирующий соблазн. Поднявшись, он кинулся навстречу и повалил ее обратно, чтобы вернуть себе инициативу, усмирить бунтарку. Иначе из камеры ему не выйти. Черт возьми, он не собирается лишать невинности родную сестру! Даже если она все для этого сделает, не подозревая, какую ошибку совершает.

– М-мать твою! Отпусти! Отпусти, сука!

Флинн знал, сколько нужно душить человека, чтобы он не умер, а потерял сознание. Нона будет думать, что он хочет убить ее, а это отвратительно. Ужасные меры, но иначе никак. В следующий раз, как решит зайти внутрь, нужно брать шприц с успокоительным. Пальцы сомкнулись на шее девушки, и она в ужасе распахнула налившиеся красным глаза, пытаясь оторвать от себя руки душителя.

– Прости меня, прости, так нужно. Я не планирую тебя убивать, ты просто потеряешь сознание. Я не убью, клянусь, Нона. Все будет хорошо. Верь мне.

То, как она брыкалась под ним, возбудило внутри кого-то, кого Флинн очень плохо знал. Кого-то более нормального, чем психопат, похищающий людей ради призрачных целей. Кого-то, кто помогал ему выживать и прятаться все эти годы. Ее рот хватал воздух без результатов, глаза лезли из орбит, руки и ноги били слабее и слабее. Наконец, девушка затихла, и Флинн обессиленно слез с нее, завалившись набок. Слезы стояли на глазах от того, на что ему пришлось пойти.

На шее Ноны проступали