лиц на командных фото было не разобрать, но этого и не требовалось. Сет отлично помнил все дни триумфа своей команды. Достаточно того, что Нина коллекционировала его победы. Болела за него, еще когда они были детьми в разных городах, задолго до знакомства. Такая хрень любого тронет за душу, черт возьми.

Мышцы вокруг рта и глаз задрожали. Если бы не Ларс, он бы, наверное, перехватил лицо обеими руками, чтобы это остановить. Эмоции превысили способность Ридли их выразить.

– Что там у тебя?

Сет отдернул руку и спрятал в карман куртки.

– Ничего.

– Думаю, лучше сказать, – посоветовал Отто. – Вдруг это имеет значение.

– Сказать что? – насторожился детектив.

Ридли выдохнул и качнул бритым подбородком на истертый снимок.

– Я играл в этой команде.

– А, это я давно знаю.

– …

– Удивлен? Всех, кто через меня проходит, я пробиваю должным образом. Но тобой я занялся еще раньше. Так что твое спортивное прошлое для меня не секрет и на дело никак не влияет. Кстати, – Ларс подошел и встал почти вплотную (он был чуть ниже Сета), внимательно посмотрел на фото, будто сканировал с целью опознать личность каждого хоккеиста, затем вернул желто-фиолетовый взгляд собеседнику, без утайки скользнул по неприкрытой шее, прямо к татуировке, – сочувствую.

Ридли ошеломленно кивнул. То, как Клиффорд постоянно давал понять, что его осведомленность сильно недооценивают, заставляло ежиться от дискомфорта. Рядом с таким копом, пусть и бывшим, нельзя чувствовать себя в безопасности. Как же Нина проводила с ним время? А может, это он ее похитил, чтобы она никому, кроме него, не досталась? И сейчас так удобно руководит расследованием…

Нет, это полный бред.

Кроме газетных вырезок на стенах красовались плакаты фильмов и метал-групп, таблица химических элементов, фотографии, грамоты за школьные дисциплины и хоккейные достижения. На первый взгляд Клиффорд не обнаружил в комнате ничего подозрительного. Только, задержав глаза на фото, где Нина и Отто лет десяти стоят в обнимку у бассейна и машут в камеру, прищурился и уточнил у блондина, как долго они знакомы.

– Лет с пяти, кажется. А что, я под подозрением?

– Здесь много всего, но в плане улик это хлам. Однако я чувствую, в комнате есть что-то важное. Я должен побыть здесь сам. Отто, не проверишь, как там родители Нины? Скажи, что я скоро спущусь. Ридли, задержись на секунду.

Биллингсли не стал сопротивляться, он вообще был довольно мягким по характеру и спорить мог разве что с Ниной о чем-нибудь научном. Минуту спустя вынужденные соратники остались наедине, лишь позами обозначив привычную им враждебность.

– Я знаю: ты что-то скрываешь. И требую, чтобы ты рассказал абсолютно все, что знаешь, даже если тебе кажется, что это не имеет отношения к Нине, к нам, к этому делу. Ее жизнь может быть под угрозой, а единственный четкий след, ведущий к Итану, оборвался. Непричастен ли ты или тот, на кого ты работаешь, к происходящему?

Ридли медлил с ответом, будто давал понять, что действительно что-то скрывает, но скорее не решается раскрыть рот, чем не хочет этого. Чутко уловив его колебания, Клиффорд продолжил давить.

– Мне известно, кто тебя нанял и чем ты занимаешься. Я много лет копаю под этих людей и не удивлюсь, если они об этом знают и вставляют мне палки в колеса. Но их бизнес – пустяки по сравнению с жизнью Нины. Знаю, похищениями они не занимаются, пока дело не касается должников или крыс, но на всякий случай обозначу свою позицию: если они навредят ей, я лично уничтожу каждого из них. И начну с тебя. Даже если придется устроить самосуд и попасть за решетку, я это сделаю, будь уверен.

– Я уже ни в чем не уверен. Сейчас я не могу тебе ничего сказать, потому что не решаю такие вопросы, как ты можешь догадаться. Точной информации у меня нет. И если бы я что-то знал наверняка и мог предпринять, уж поверь, я не сидел бы сложа руки.

– Выбери правильную сторону, Сет Ридли.

– Правильную – это твою?

– Правильную – это ту, в которой Нина будет жива и здорова, даже если не достанется ни одному из нас.

От такой прямолинейности брюнет вздрогнул и машинально стиснул челюсти, но Ларс этого уже не заметил. На последних словах его взгляд зацепился за единственную книгу на полке, из которой торчала закладка. Тонкий белый краешек. Как он вообще его заметил?

Интуиция кольнула в темечко: там может быть что-то важное, потрать на эту пару секунд и проверь. Закладка оказалась необычная – квадратная полароидная фотография, по какой-то причине не попавшая в настенную галерею. Нина хотела, чтобы фото было с нею, или случайно схватила его со стола, захлопнула книгу и забыла? Второе больше на нее похоже. К вещам она не привязывалась. К людям, кажется, тоже.

Лоуренс достал книгу Арнольда Минделла «Квантовый ум», заброшенную Ниной на середине, двумя пальцами извлек снимок из межстраничья, выровнял, прогоняя блики, и перестал дышать, разглядывая его.

– Что-то нашел? – Ридли подошел и тоже прищурился, но никакой реакции не последовало.

– Мне нужно поговорить с ее родителями.

Ларс пожалел, что с чердака в гостиную нет пожарного шеста, иначе бы он съехал по нему, не раздумывая.

– Со снимком что-то не так?

– Сейчас узнаешь.

Ридли заметил, что пальцы у Клиффорда дрожат. Особенно те, которыми он держит фотографию. Это его по-настоящему напугало. В гостиной пили крепкий кофе, дожидаясь их. Лоуренс устало опустился в кресло и передал находку родителям.

– Ой, а мы думали, она давно потерялась, – сказала миссис Дженовезе. – Вы ее у Нины нашли?

– В одной из книг. Скажите, в каком году она сделана?

– Тео, ты помнишь? Я вот что-то не уверена. Давно дело было.

– Ну-ка дай посмотрю. А. То ли 1999, то ли 2000. Мы тогда за несколько дней до Хеллоуина решили поехать в парк аттракционов в надежде, что там будет поменьше людей.

– Но людей было очень много, – продолжил Клиффорд.

– Откуда вы знаете?

Краем глаза Лоуренс видел, как заерзал в своем кресле Сет. Обстановка накалялась. Клиффорду не верилось в то, что придется сейчас озвучить. На фотографии девочка сидела у отца на шее, свесив ноги, и демонстративно не смотрела в камеру, молодая женщина держала билеты и сладкую вату, а на заднем плане виднелась оранжевая вывеска с лампочками по контуру букв и крупный диск колеса обозрения, уже подсвеченный теплыми огнями.

Молодые мистер и миссис Дженовезе с маленькой дочкой. В тот вечер было уже темно, поэтому он не запомнил их лица. Но как он мог