– Ваш начальник – это Микай?

Конечно же, она подразумевала «хозяин».

– Да, – ответил Хант. Теперь и Рандалл внимательно наблюдал за ним. – Лучший из всех, какие у меня были.

– Это мало о чем говорит, – заявила Эмбер, в упор глядя на его татуированный лоб.

– Мам, может, сменим тему? – вздохнула Брайс. – Как успехи с твоей керамикой?

Эмбер открыла рот, но Рандалл вновь толкнул ее коленом. Молчаливая просьба свернуть с агрессивной дорожки.

– С керамикой-то все как раз превосходно, – сухо ответила она.

* * *

Брайс знала о способности матери создавать проблемы на пустом месте.

Хант говорил с ними вежливо, держался дружелюбно. Он прекрасно понимал, что теперь ее мать не успокоится, пока не узнает, почему он здесь и какие между ними отношения. Хант знал: Рандалл вместе с бывшим соратником создали организацию помощи людям, получившим на военной службе физические и психологические травмы. Он стал расспрашивать Рандалла об особенностях работы. Знал он и о занятии матери Брайс. Она делала забавные керамические фигурки толстеньких младенцев. Их она помещала в корзинки с овощами и продавала в придорожном киоске.

Хант и Эмбер все-таки нашли нейтральную тему для разговоров: солнечный мяч. Они обсудили, у каких игроков наилучшие шансы в нынешнем сезоне. Рандалл листал газету и постоянно вставлял свои замечания.

Брайс до сих пор находилась под впечатлением рассказа Ханта о его матери. Раньше она бы давно попрощалась с родителями, но сегодня не торопилась завершать встречу. Хант был прав. После уборки у нее снова заныло бедро. Растирая его под столом, другой рукой она полезла за третьим круассаном.

– И все-таки покупным круассанам далеко до твоих, – сказала она Рандаллу.

– Так возвращайся домой – и будешь лакомиться ими каждый день.

– Да-да, – пробормотала Брайс, жуя круассан и продолжая растирать ногу. – Я-то думала, хоть ты не будешь давить на меня с возвращением. А ты стал еще хуже мамы.

– Я всегда был хуже твоей мамы, – спокойно ответил Рандалл. – Просто умел лучше это скрывать.

– Поэтому моим родителям, если они захотят приехать, нужно будет захватить меня силой, устроив засаду, – сказала Ханту Брайс. – Я бы ни за что не открыла им дверь.

Увидев, что она массирует ногу, Хант спросил у Эмбер:

– Вы пробовали отвести Брайс к медведьме? Нога продолжает ее беспокоить.

Брайс и мать одинаково застыли.

– А что у нее с ногой?

Глаза Эмбер вперились в самый низ экрана, словно камера ноутбука каким-то образом могла показать ей пространство под столом. Туда же смотрел и Рандалл.

– С моей ногой все в порядке, – огрызнулась Брайс, сердито посмотрев на Ханта. – Среди ангелов попадаются редкостные зануды.

– Этой травме два года. И она до сих пор болит. – Хант беспокойно шевельнул крыльями. – А Брайс продолжает бегать по утрам.

– Брайс, как это понимать? – не на шутку встревожилась Эмбер.

– Никак! – Брайс отложила недоеденный круассан. – Это никого не касается.

– Брайс, послушай, – урезонил ее Рандалл. – Если нога тебя беспокоит, нужно обязательно показаться медведьме.

– Она меня совсем не беспокоит, – сквозь зубы ответила Брайс.

– Тогда почему, пока мы здесь сидим, ты постоянно массируешь ногу под столом? – непринужденно спросил Хант.

– Потому что пытаюсь отговорить ее от желания лягнуть тебя в физиономию, придурок! – прошипела Брайс.

– Брайс! – воскликнула мать.

У Рандалла округлились глаза.

Но Хант засмеялся. Он встал, скатал опустевший мешок из-под круассанов в плотный шарик и с ловкостью игрока в солнечный мяч бросил. Шарик угодил прямо в мусорное ведро.

– Я думаю, в ране до сих пор остается яд демона, напавшего на Брайс. Если она не устранит боль до Нырка, ей потом не один век придется мучиться с ногой.

Брайс тоже вскочила, стараясь не морщиться от обжигающей боли в бедре. Они никогда не говорили о ее ране и том, что внутри может оставаться яд кристаллоса.

– Не хочу, чтобы ты решал, что́ для меня лучше. Ты…

– Придурок? – подсказал Хант. Он подошел к раковине и открыл воду. – Мы с тобой партнеры, а партнеры заботятся друг о друге. Если ты мои слова пропускаешь мимо ушей, так, может, хоть к родителям прислушаешься.

– Насколько это серьезно? – тихо спросил Рандалл.

– У меня все прекрасно, – торопливо ответила Брайс, вновь поворачиваясь к ноутбуку.

– Встань на раненую ногу, тогда поверю, – предложил Рандалл.

Брайс не сдвинулась с места. Хант налил себе воды и улыбнулся. Наверное, так и должны улыбаться альфа-придурки, сознающие свое мужское превосходство.

Эмбер схватила с дивана телефон:

– Я поищу ближайшую к тебе медведьму и узнаю, сможет ли она принять тебя завтра утром.

– Ни к какой медведьме я не пойду! – прорычала Брайс и взялась за край экрана. – Была очень рада пообщаться с вами. Но у меня сегодня был хлопотный день. Я устала. Пойду спать. Спокойной ночи.

Рандалл попытался возражать, сердито поглядывая на жену, но Брайс захлопнула крышку ноутбука, оборвав связь.

Хант, стоящий возле раковины, был воплощением ангельской самоуверенности. Даже не взглянув на него, Брайс ушла к себе.

Эмбер выждала несколько минут и позвонила дочери.

– За этим делом стоит твой отец? – спросила она, обильно смазав ядом каждое слово.

– Рандалл не имеет к этому никакого отношения, – сухо ответила Брайс, плюхаясь на кровать.

– Я про другого твоего отца, – еще резче сказала Эмбер. – Сильно попахивает его проделками.

Это был видеозвонок, и потому Брайс придала лицу нейтральное выражение.

– Не угадала, мама. Джезиба и Микай работают вместе. Мы с Хантом всего лишь пешки.

– Микай Домитус – чудовище, – прошептала Эмбер.

– Все архангелы такие. Высокомерия и надменности у него через край, но он не самый худший из этой породы.

– Ты хоть соблюдаешь осторожность? – спросила Эмбер, и ее глаза вспыхнули.

– Да, мама. Я продолжаю принимать противозачаточные таблетки.

– Брайс Аделаида Куинлан, ты прекрасно знаешь, о чем я.

– Хант меня надежно прикрывает.

Даже если сегодня он подложил ей свинью, выдав родителям проблему с ногой.

Эмбер не желала соглашаться:

– Твоя колдунья думает только о деньгах. Если на чем-то можно навариться, она без колебаний толкнет тебя куда угодно и не подумает о твоей безопасности. И Микай ничем не лучше. Хант, может, и прикрывает тебя, но не забывай, что ванирские мужчины заботятся только о себе. Между прочим, он персональный ассасин Микая. Один из Падших. Астерии его ненавидят. Он не просто так находится в рабстве.